Запомни - всё обман!
Шрифт:
Потайную дверцу беглец спрятал за просторным шкафом. В одной квартирке обустроил личные, непритязательные апартаменты скромного холостяка. В другой - лабораторию, от вида которой разрыдались бы завистливо профессора большинства заштатных институтов. Пять лет Захар боялся подвергнуть себя медицинским исследованиям, не доверял больницам, опасаясь выделиться из числа обычных пациентов - ждал. Ждал, когда представится возможность осесть где-то надолго, найти помещение для размещения лаборатории с самолично изготовленной аппаратурой для подробных тестов организма. Голову терзали опасения: Воронцов всерьез предполагал, что некая
И это было против логики. Если бы память "подопытному кролику" стирали намеренно, он очнулся бы не просто в лабораторном корпусе, а конкретно в том самом кабинете, на том самом кресле, окруженном медицинским оборудованием, куда его вели. Но его привели в медицинский кабинет гораздо позже через открытое пространство плаца. И это - факт. "Боевая машина", продукт военных технологий внезапно вышла из строя - на свою способность в построении логических схем Захар никогда не жаловался, иного объяснения событиям он не находил.
Так что, необходимо, важно, познать себя и быть готовым обойтись без официальной медицины. Опасаясь внезапной потери памяти, Воронцов наклеил на стенах и зеркалах несколько записочек на языке, который жил в нем с первой минуты пробуждения в столовой. Записочки напоминали Захару кто он такой и как очутился в этих помещениях и направляли его к нижнему ящику письменного стола, где в тетрадке, исписанной теми же странными письменами хранилась необходимая информация для человека, потерявшего себя.
...Место под лабораторию было расчищено. Соседи думали, что в двух квартирах поселились разные молодые люди: в первом подъезде странноватый очкарик в пыльной беретке и всепогодной серой хламиде на двух разномастных пуговицах, во втором - аккуратный молодой мужчина, с короткой стрижкой и мускулистыми руками.
Немного обустроив "лежбище", Захар занялся поиском работы.
Работать ради пропитания Воронцову не требовалось совершенно: он мог бы день-деньской торчать в лаборатории, мастерить необходимую аппаратуру, заказывая запчасти россыпью и блоками по Интернету, валяться на диване с книгами в руках... Но представляя подобную жизнь анахорета, Захар так же понимал, что чокнется быстрее в четырех стенах. Одиночество изводило. Стены давили молчанием. Временами хотелось задрать голову вверх и словно волк-одиночка на луну, завыть на люстру.
Это состояние накатывало все чаще, однажды утром Захар буквально выбежал из дома и, радуясь каждому встреченному на улице лицу, "пошел в народ". Ощущая себя немного идиотом, бродил по городу, толкался в магазинах, локтями чувствуя людей.
На глаза попалась вывеска "Ремонтная мастерская". На скромном рекламном плакатике изображение утюгов, пылесосов и телевизоров. Воронцов подумал лишь секунду и храбро вошел в небольшое помещение ателье.
Длинную как пенал комнату разделял надвое прилавок. За прилавком сидел немолодой лысоватый мужчина с внушительным вислым носом и, прищурившись, глядя в глазную лупу, длинной отверткой ковырялся во чреве древнего транзистора. За его спиной стояли стеллажи с принятой к ремонту и уже починенной техникой. В углу, в огромной телевизионной коробке лежала груда всяческого хлама: резисторы, транзисторы, останки лампового радиоприемника, магнитофон невиданной модели, с корпусом, обклеенным рисунками полуголых красоток в доисторических купальниках, разнообразнейшие мотки разноцветной проволоки и прочая, прочая восхитительная дребедень.
Вид коробки с раритетным хламом заворожил Захара практически до немоты. Воронцову вдруг смертельно захотелось по локоть погрузить в коробку руку и найти, нащупать там исколотыми пальцами какое-то сокровище. Деталь для давно придуманного космического аппарата, реле мечты - для магнитно-ядерного томографа.
Ах, как изумительно пахло в той мастерской! Горячим паяльником, солями серной кислоты, пыльными внутренностями теле- и радиоприемников, горелыми проводами и вспыхнувшими предохранителями...
– Что у вас?
– уныло исследуя отверткой труднодоступные места транзистора, невнимательно буркнул лысоватый брюнет. В руках у Воронцова ничего не было, но на застекленной до половины двери ателье висело объявление, что здесь берут в починку мобильные телефоны.
– Добрый день, - вежливо проговорил Захар и стушевался. Когда человеку кажется, что он попал на свое место, становится страшной его потеря по глупому недоразумению.
– Я как бы... работу ищу. Вам не нужен помощник?
– Нет, - не отвлекаясь от заупрямившегося аппарата, буркнул мужчина.
– Я много не попрошу, - впервые услышав в своем голосе просительные нотки, произнес Воронцов.
– Мне как бы, перекантоваться...
– Мне бы самому перекантоваться, - впервые поглядев на посетителя сквозь лупу, хмыкнул ремонтник.
– На хлебе и воде...
В принципе, после этого уже можно было уходить. Воронцов получил идею - ему следовало искать место в подобных ателье, где становятся оправданными капельки кислоты на руках, ожоги от паяльника, интерес к препаратам и химикалиям, так напрягающий органы правопорядка, в особенности отвечающими за борьбу с террористами-подрывниками.
С губ Захара почти сорвались прощальные слова и извинения за беспокойство...
– Папа!!
– раздалось возмущенное восклицание из комнаты, куда вела открытая дверь в углу приемной ателье.
– Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не оставлял огрызки?! Мухи налетят!
В "Кодекс безопасности беглеца" Захар давно занес параграф: обязательное изучение языков и диалектов, встречающихся в странах временного пребывания. Прибыв в Россию, Воронцов бегло, но достаточно ознакомился с языками стран СНГ - ремонтник и, судя по обращению, его дочка, разговаривали на армянском.