Запомни запах маттиолы. Повесть и рассказы
Шрифт:
8
Контуженый лежал в постели уже больше недели. Он похудел, у него была температура.
К нему приходили родственники, приносили сметаны и печенья, разговаривали о том, о сём, а когда видели, что он устал и прикрывает глаза тонкими, полупрозрачными веками, замолкали, но не уходили, чтобы он не оставался один на один со своими грезами, мыслями, переживаниями и фантазиями.
Когда ему становилось совсем плохо, у него прерывалось дыхание, он вытягивался, хрипел, что-то бормотал, кого-то отталкивал от себя, и в этом нечленораздельном
«Заберите… дети… душат… воздуху… байстрюки… слезайте…».
Относились ли эти слова ко мне и моим друзьям Лене, Мише, Володе и Савве или к виденным им когда-то на фотографии Гансу, Фрицу, Иоганну, Анне и Мари – трудно сказать.
Потом он приходил в себя, лицо его светлело, он вполне связно и осознанно отвечал на вопросы и, казалось, оставалось совсем немного и он выздоровеет окончательно.
В один из таких дней он поманил к себе Лиду и сказал:
– Лида, дай поминальник.
Когда она сняла из-за иконы маленькую зеленую книжечку, в которую на протяжении десятилетий заносились имена в двух разделах: «О здравии» и «Об упокоении», он долго рассматривал и изучал имена в разделе «Об упокоении». Имена были мужские и женские. Их было много. Они шли по двум отцовским и по двум материнским линиям – его и Лиды – и были там и другие, уже забытые имена, потому что в книжечку все время подклеивали чистые листки и заполняли их, а заведена была эта книжечка еще в 1895 году.
Он рассматривал ее долго, как будто находя в ней глубокий смысл, и как будто читал какой-нибудь захватывающий приключенческий роман.
Закончив это разглядывание, Контуженый хмыкнул и опять подозвал к себе жену.
–Лида, завтра суббота. Пойди в церковь.
–А що?
–Піди в церкву. Допиши сюди їдно мня. (Допиши сюда одно имя). Об упокоении…
–Яке мня?(Какое имя?)– удивилась Лида, ничего не понимая.
–Одно мня траба. «Іван».(Одно имя нужно. «Иван»).
–Що з тобою? Якей це «Іван»? У нас Івана, покойного, не записанного, нема. Ті що повмирали – всі записані. (Что с тобой? Который это «Иван»? У нас Ивана, покойного, не записанного, нет. Те, что поумирали – все записаны).
– Цей не записан. (Этот не записан). Иван Лемке.
– Що за Лемке ?
– Німец. Я тобі казав… Я з ним був коло копанки води брати. В сорок пятому році… Він мені фото показував… Його фамілія – Йоганн Лемке, я тепер припомнив. Напиши до церкви, хай батюшка прочитає:«Іван».Зроби це, дуже просю… (Немец. В сорок пятом году… Он мне фото показывал… Его фамилия Йоганн Лемке, я теперь вспомнил. Напиши до церкви, пусть батюшка прочитает: «Иван».Сделай это, очень прошу…).
– Добре. Давай, запишу. Та як писать: «Йоганн» чи «Іван»? (Хорошо. Давай, запишу. И как писать: Йоганн или Иван?)
–Іван… Я чув що ці імена єднакі: Іван, Йоганн, Ян, Іон, Жан, Джон, и ще якись… (Иван… Я слышал, что эти имена одинаковы: Иван Иоганн, Ян, Ион, Жан, Джон и еще какие-то…).
Видно
После этого действа настроение у Контуженого значительно улучшилось. Он стал бодрее, спокойнее и даже стал улыбаться.
В один из особенно хороших дней он позвал жену.
– Лида, я скоро умру. Запишешь мене після (после) Івана «Об упокоенії». Не забудешь. А як умру – запиши «О здравії»: Ганс, Фріц, Іван, Анна і Марія. Не забудь. Може вони дес є по світі… Най Бог простит нас всіх…( Может, они где-нибудь есть на свете. Пусть Бог простит нас всех…).
Лиду это предложение взволновало. Ладно, Иван, Анна и Мария – понятно. А як писати: «Ганс», «Фріц»? Тото ж німці… А що німці – православні? И що батюшка скаже? А люди? ( А как писать «Ганс», «Фриц»? Ведь то – немцы… А разве немцы – православные? И что батюшка скажет? А люди?).
–Скажеш, що я так казав: «Най Бог простит всіх. І вмерших, і живих». Дуже тебе просю, Лідунечка!
Впервые в жизни назвал он ее таким ласковым именем, никогда до этого он ее так не называл. Все некогда было, да и не были они воспитаны к нежностям.
Это так ее растрогало, что она, ни с того, ни с сего, заплакала, обняла Контуженого за худую шею, припала к его груди, и стали они плакать вместе, непонятно отчего…
9
Все произошло и сделано было так, как просил Контуженый.
Его похоронили торжественно. Впереди на подушечках школьники несли его ордена и венки из вечнозеленых металлических листьев и туи… Было сказано немало слов об его заслугах и мирянами, и священником. У участкового и у кого-то из военных, бывших на похоронах, оказались пистолеты, и в положенный момент на кладбище раздались одновременно два одиночных пистолетных выстрела.
А в зеленой поминальной книжке в разделе «Об упокоении» после имени «Иван» появилось имя «Георгий».
Такое имя значилось у Контуженого по паспорту.
10
И за горою скрылось еще одно солнце…
КЛЮЧИ ОТ ДЕТСТВА
Баба Маня готовилась к празднику загодя. Ходить самой в магазин за покупками ей неудобно: уже несколько лет беспокоят грыжа и поясница, поэтому даже не очень далекие расстояния за пределами огорода даются ей с трудом. Сказывается и обычная старческая усталость – бабе Мане далеко за семьдесят. Муж у неё давно умер, дети поразъехались, она – сама. Телевизора или радиоприемника у неё нет, но скучать ей не приходится. Печку – растопить, курей, гусей, козу, собаку и кошку – накормить-напоить. Перед домом – убрать, там – подмести, там – постирать, кукурузы – налущить,.. Борщ – сварить. И – так далее. Но это – обычная привычная работа, а подготовка к предстоящему празднику – совсем другое дело.