Запорошенный рай
Шрифт:
— К берегу.
Пришлось поработать деревянной лопатой. Честно признаюсь, такой способ ловли увлек меня донельзя, только успевай грести и махать дубинкой. Синт трудился не так эффективно, но куча мяса на берегу, росла в геометрической прогрессии. Через три часа, она превысила два человеческих роста, размером со стог сена — не меньше! С непривычки, стал уставать, а промысловики пахали как заведенные, приходилось соответствовать. Понятно, откуда в негостеприимном мире, столько народа. Если другие артели также работают, еды тут навалом! Мы ловим, акулы и птицы жрут, а кальмара не убывает, сам через борт лезет! К обеду, мы воздвигли на берегу из головоногих, подобие древних зиккуратов. Птицы потяжелели настолько,
Синт замешкался, а мы поплыли назад. Онерк возился со снастью, я неторопливо греб, сидя спиной к берегу. Нос буера мягко ткнулся в кромку льда, поднял Зверобоя и уже было собрался сходить, как обратил внимание на странное поведение Онерка. Глаза у него округлились, он тыкал рукой мне за спину и мекал:
— Ммм… меее…
Обернулся и мы с медведем, уткнулись нос в нос. Хочу заметить, что я стоял во весь рост, а он подошел на четырех лапах. Башка у него была шире моих плеч, хорошие такие клыки — в полторы ладони длиной. Глаз черный, шкура белая, морда наглая. Он принюхался и шумно выдохнул. Мне в лицо прилетело пол-литра соплей и слюней, а может и литр, кто мерить-то станет?! Я второй раз в жизни, ощутил Великую печаль — трындец котенку!
Вынашиваешь планы по ловле зверя, а он сам на тебя охотится! Дергаться первым, я и не пытался. Бывают такие моменты, что лучше предоставить право хода противнику. Если начну поднимать ружье, ему достаточно лапой махнуть — инициатива наказуема. Онерк не поможет, кроме пистолета на поясе, другого оружия у него нет. Чего не нападает-то? Почему медлит?!
Стоим значит и смотрим друг на друга. Шевельнуться боюсь, но глядеть-то никто не запрещает. Странный какой-то медведь, лапы длиннее чем им от природы положено, морда короче — не так, как будто по ней кирпичом ударили, но около того. Присмотрелся внимательней — да он же домашний! В смысле — ручной! Я конечно могу ошибаться, но с каких это пор, дикое зверье серьги в ушах носить стало?!
Косолапый запыхтел и толкнул меня лбом. Наверное, ему это заигрыванием показалось, но я чуть было с буера в воду не улетел. Выпустил ружье и пытаясь удержаться на ногах, обнял его за шею, руки как-то сами собой ухватились за ошейник. Раньше я полоску плетенной кожи, из-за густой шерсти не замечал. Медведь дернул головой, я вылетел на берег в мгновение ока, кое-как сохраняя вертикальное положение. Он опять подошел ко мне, впервые в жизни услышал жалобное порыкивание. Скулить этакая махина, явно не умела. Плакался он таким тоном, что впечатлительного человека, инфаркт точно бы хватил. Увидел у него на левом плече рану. Выглядела она просто отвратительно, животному прилетело из ружья почти в упор. Семечки лианы начали прорастать, естественно это привело к нагноению, воспалению и еще куче всякой-всячины. Книги по знахарству, рекомендовали раны тщательно прочищать и промывать. Пропустишь одно семя, придется повторно резать. Шея у медведя короткая, сам он вылизать плечо не мог.
Все понимаю, но что делать-то? Да будь он хоть трижды домашний, я ему не хозяин! Сделаю ему больно и он тоже сделает — насмерть! Повернулся к Онерку, который сжался в комок на корме и спросил:
— Рассказать ничего не хочешь?
— Нет!
— А если подумать? Делай это быстрее, зверушка на тебя недоброжелательно поглядывает. Скоро он терпение потеряет и порвет тебя в клочки. Ума не приложу, что его останавливает?
Онерк зачастил:
— Медведи у нас не водятся, редко приходят — для них слишком тепло. Живут дальше к полюсам. Некоторые слухи говорят, что их модификанты приручают под седло,
— Ближе к теме! — рявкнул я.
— А я о чем? Несколько недель назад, мы с Моркетом и Синтом искали мясофрукты, с нами еще двое было. Наткнулись на путника, он привал устроил в торосах.
— И что?
— Убили его, добычи много взяли. Пошли назад, а тут медведь из снега выскочил, порвал одного товарища. Мы стрелять, попали в плечо. Зверь удрал и начал на нас охотится: следующего подловил через три дня. Поняли, что случайно всадника прикончили, но другим говорить не стали. Сами они не догадались, такого раньше не было. Даже не слышали о подобном случае. Артель перепугалась — бросили нас, сами удрали в море. Сказали, что вернуться нескоро — либо мы зверя убьем, либо он нас.
— Странно получается — вам, кто мешал сбежать?
— Наши семьи! Промышленники не шутят — раз мы подранили, нам и дело заканчивать. Рисковать они не хотели, но если мы не справимся — женам и детям конец! Ты, словно не от мира сего — человеческая жизнь ничего не стоит! Здесь наш участок, нам его город выделил, на нем мы и охотимся. Уйти на другой нельзя, стража не узнает, так там тоже промысловики есть — это война! Влезть в чужие угодья — верная смерть. Не выполним контракт — рабство. Понял теперь? Медведю не наша еда нужна, отомстить за хозяина хочет!
— Ты мне скажи — тот всадник, первым на вас напал?
— Да, — глаза Онерка вильнули в сторону.
— Значит другого выхода нет, — задумчиво произнес я.
Выхватил пистолет и выстрелил ему в грудь. Онерк изумленно посмотрел на меня, покачнулся, перевалился через борт и почти без всплеска, ушел под воду. Спрыгнул в буер и поднял ружье. Синт болтался в море, на расстоянии метров ста от берега. Увидел что я делаю, схватил весла и начал грести. Зверобой прошипел и он осел на лавке. Медведь предупреждающе рыкнул, заметил, что я руку в подсумок за орехом сунул. В общем-то, подобное можно было предположить, перезарядится он мне не даст.
Я не маньяк! Я жить хочу! Зверюга желает отомстить, иначе с чего бы ему, спектакль здесь разыгрывать? Приперся и чуть ли не в любви признался. Ага, так я и поверил! Судя по всему, рана его скоро прикончит, решил моими руками дело завершить. Насчет разумности не уверен, но в том — что он хитрый скот, сомнений не испытываю. Раньше я и умные растения встречал, разнообразных мутантов — кто сказал, что он не из них? В био-цивилизации, сам черт ногу сломит. Споткнешься об пенек, а он тебя человеческим голосом, к матери небезызвестного Кузьмы пошлет.
Направился к лагерю, открыл двери в пещеру и сказал медведю:
— Заходи, последний там.
Думал, что пока он Моркета терзать станет, Зверобоя заряжу — посмотрим кто кого. Не тут-то было! Медведь аккуратно, но настойчиво, подтолкнул меня лапой к входу. Сволочь зубастая! Вошел и увидел, что Моркет спит — так даже лучше. Вынул кинжал и воткнул ему в грудь.
— Что теперь? — спросил у зверя.
Он когтями вырвал у меня Зверобоя и наступил на него, ружье хрустнуло пополам как тростинка. Косолапый взревел так, что у меня уши заложило, развернулся и со скоростью пули выскочил за дверь. Я накинул засов и по стеночке сполз на пол. Неправильная это планета и звери здесь неправильные. Люди — вообще нет слов: своих же братьев на смерть бросают, в рабов превращают. Я по сравнению с ними, просто невинный агнец. Троих замочил по указке мутанта, но ничего не чувствую — просто усталость. Повернись дело немного иначе, сам под раздачу попал бы. Они меня зачем у Лорика выпросили? Про идею живой приманки, отлично помню. Не Моркету, а мне пришлось бы ее изображать. Я теперь, знаю девиз этой планеты: «Ты сдохни сегодня, я завтра!» Одно радует, они сами себя перехитрили.