Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

Романов Роман Романович

Итак, круг возможных доказательств – улик и свидетельств, в целом очерчен. Что искать, то есть рабочую гипотезу или «основную версию следствия», мы также в целом сформулировали. Ищем сугубо биологическую причину кризиса, нарушившую строгий порядок сексуально-социальной иера­рхии первобытной стаи приматов, следствием чего стало первое социальное разделение сообщества.

Тело как Улика

Итак, мы выяснили, что одной из главных, хотя и косвенных улик, сохранивших для нашего расследования информацию о Происшествии, является Тело Человека. Особенности анатомии биоло­гического вида homo sapiens в сравнении с остальными

человекообразными приматами, а также пале­он­тологические данные о промежуточных видах гоминидов несут какую-то информацию о начальной и последующих стадиях антропогенеза. Для начала нужно вычленить и описать все факто­ры об­ра­зо­вания человеческого рода, чтобы отыскать таинственный Фактор Икс, ту самую «песчи­нку», ле­жа­щую в основе «жемчужины» – Культуры и творческого духа Человека.

Из курса средней школы мы знаем о самых общих факторах видообразования, открытых Дар­вином: это – изменчивость и естественный отбор. Позднее механизм действия этих факторов был уто­чнен: изменчивость определяется и закрепляется мутациями, а естественный отбор – необратимыми изменениями в экологической нише вида. При этом критическое число мутаций накапливается в по­пуляциях постепенно, в фоновом режиме, но лишь при экологическом кризисе часть из накоп­лен­ных мутаций становится фактором выживания. Это, на сегодняшний день, классическое понимание меха­низма биологической эволюции, предполагающее единственный механизм передачи генети­че­ской памяти через набор хромосом.

Однако после «расшифровки генома» в 2000 году выяснилось, что генетическая изменчивость не объясняет видового разнообразия. Так что мы с вами уже условились опираться на более широкую рабочую гипотезу, что существует иной механизм передачи генетической информации, в том числе о стереотипах поведения, который для краткости мы условно назовем Матрицей. Однако это уточнение механизма изменчивости не влияет на общность наших рассуждений. Просто фактор изменчивости включает взаимосвязанные клеточ­ные мутации, закрепленные в геноме, и системные мутации, закрепленные в Матрице. При этом клеточные мутации могут влиять на видообразование только через системные мутации. В свою оче­редь, только системные мутации, ломающие стереотипы пове­де­ния, могли произвести необходимое прерывание, размыкание цепи в закольцованном механизме «социальных» инстинктов стаи приматов.

Итак, в соответствии с общим подходом к видообразованию, наше Странное Происшествие до­лжно сочетать одновременное действие двух обобщенных факторов – экологического кризиса, оказа­вшего давление на социальные стереотипы стаи, и системной мутации человеко­образного организма.

Рассмотрим теперь конкретные научные гипотезы о факторах антропогенеза (видообразования homo sapiens и промежуточных видов рода homo). Одна из самых популярных гипотез в России и бывших советских республиках, благодаря школьным курсам истории и анатомии – марксистская теория о ключевой роли труда в формировании организма человека.

Действительно, сравнительная морфология верхних конечностей современного человека и его ископаемых предков явно указывает на системную эволюцию этого органа, постепенное приспо­соб­ление именно для постоянной работы с все более сложными инструментами. Палеонтологические на­ходки антропологов, как правило, сопровождаются первичными археологическими источниками – все более искусно обработанными орудиями. Так что существование взаимосвязи между процессами пер­вобытного «труда» (обработки орудий) и системной эволюции организма первобытного человека мо­жно считать доказанным. Но является ли в данном случае сам «труд» фактором развития, или все же следствием действия иного, более сильного фактора?

Во-первых,

основоположники марксизма явно были идеологически ангажированы, утверждая труд в качестве первичного фактора антропогенеза. Ведь им очень нужно было обосновать приори­тет труда в экономической и политической системе капитализма. Во-вторых, никто из марксистов так и не объяснил, с какого перепуга человекообразная обезьяна вдруг начала трудиться, чтобы добро­во­ль­но превратиться в человека. То есть происхождение человека обосновывается действием фактора, признака, который присущ только самому человеку. Очень похоже на историю с бароном Мюнх­гау­зеном, который сам себя вытащил из болота за волосы, да еще с конем. Нет, все же недаром зна­менитый барон и основоположники марксизма были земляками!

Конечно, адвокаты догматического марксизма могут указать на тот факт, что все прочие при­маты уже умеют использовать готовые орудия. То есть, как бы уже умеют немного «трудиться». Но такой контраргумент и вовсе перечеркивает идею фактора «труда», поскольку биологами, очень вни­мательно изучающими приматов, так и не было отмечено случаев добровольного и даже вынуж­ден­ного перехода приматов от простого использования примитивных инструментов к их целенап­рав­лен­ному изготовлению или совершенствованию. Таким образом, первобытный «труд» никак не может рассматриваться в качестве первичного фактора, но только в качестве благоприобретенного стере­оти­па поведения, как вторичный фактор, действительно повлиявший на системную эволюцию челове­ческого организма.

Что же из этого следует, если «труд» не является первичным фактором? Может быть, мы на ложном пути? Нет, вовсе наоборот. Ведь если действительно существует вторичный фактор антро­по­генеза, резко отличающий все промежуточные и современный виды homo от всех человекообразных приматов, значит должен быть и некий первичный фактор. Что-то, что заставило самого первого прачеловека не просто взять в руки первый магический инструмент – Артефакт, но и начать его по­с­тоянную обработку. Постоянную – в нашем случае означает передаваемую из поколения в поколение, а с учетом жестокого давления природной среды на пралюдей – возобновляемую во всякое время, свободное от сна, поиска пищи и защиты от врагов. То есть речь идет о новом стереотипе поведения, имеющем силу инстинкта. Значит, и первичный фактор, вызванный Странным Происшествием, дол­жен иметь «магическую» силу, прерывающую обычный замкнутый круг биологических инстинктов. Таким образом, критический разбор первой гипотезы о факторе «труда» только убеждает нас в необ­ходимости вести поиски дальше вглубь доисторического времени.

Вторая, тоже весьма популярная в последние годы и довольно остроумная гипотеза ант­ропо­ге­неза связана, как раз, с экологическими обстоятельствами. Американский зоолог Десмонд Мо­ррис опубликовал в 1967 году книгу «Голая обезьяна», где привел большое число доводов в пользу пред­положения о том, что эволюция предков современного человека на каком-то этапе должна была про­исходить в водной среде. Например, даже редкие волоски на спине человека имеют направление, со­ответствующее обтекающему потоку воды при плавании.

Во всяком случае, другие виды животных в ходе эволюции лишались растительности на теле при переходе в водную среду обитания. В то время как подавляющее большинство сухопутных видов животных в естественных условиях сохранили шерстяной покров. Кроме того, именно эволюция пра­человека в водной среде могла существенно облегчить и объяснить переход к прямоходящей осанке (точнее – к прямоплавающей). И еще прачеловек вырабатывает альтернативную меху тепловую защи­ту – в виде солидной жировой прослойки, как и у водных животных – тюленей и китов.