Заповеди годовых знаков
Шрифт:
Природные оптимисты (Кабан, Лошадь, Бык). Поскольку перед нами оптимисты природные, то, стало быть, энергию Лошадям, Кабанам и Быкам надо брать непосредственно из природы, плавая в реках, озерах и морях, гуляя по степям, лесам и пустыням, взбираясь в горы, погружаясь в пучины, пересекая меридианы и параллели.
Разумеется, каждый человек волен найти себе персональную специфику – кому-то больше энергии дает лес, кому-то море. Самое главное – это отделить мух от котлет. Не море как место общения с людьми, а море само по себе, максимально от людей очищенное. Также и поход в лес должен иметь целью не пикник с сослуживцами,
Кроме того, очень важно, чтобы природа была спектрально чиста: чистые запахи, незапачканные пейзажи, вкус родниковой воды, звуки ветра без примеси индустриальных шумов и так далее. Именно такое восприятие вернет человека к воспоминаниям о первобытном состоянии. Стало быть, в экстренных случаях энергетического истощения необходимо на время совершенно одичать, стать лешим, водяным или снежным человеком.
Значит ли сказанное, что природные оптимисты должны жить исключительно на природе? Отнюдь. Автомобиль ведь не простаивает целыми днями на бензоколонке. Заправился и поехал дальше. Так и природный оптимист должен обращаться к природе именно в том случае, когда подсели батарейки и пора подзарядиться.
Роль природных оптимистов в энергетической пирамиде человечества чрезвычайно велика: взяв энергию там, где ее полно (закаты, рассветы, морской прибой, шум дождя, шелест листьев…), оптимисты отдадут энергию драматизаторам, те в свою очередь «накормят» скептиков, которые создадут основу для существования космистов.
Краски, которыми оптимисты окрашивают мир, самые радостные. Есть специфика: Лошади легче всего выражают свое жизнелюбие в книжках для детей и музыкальных произведениях, у Быков энергия наиболее мощно льется с живописных полотен, а Кабаны особенно жизнерадостны в кино (больше актеры, но и режиссеры тоже).
Ну и, разумеется, природные оптимисты являются самыми ярыми пропагандистами природного образа жизни, а также главными адвокатами природы и экскурсоводами по ней.
Долгие годы «Клуб путешественников» возглавлял Юрий Сенкевич (Бык), «В мире животных» очень долго вел Василий Песков (Лошадь), а потом пришел Николай Дроздов (Бык), перецеловавший на экране самых жутких гадов. А вот Иван Затевахин, ведущий очень познавательные «Диалоги о животных», родился в год Кабана.
Космические оптимисты (Тигр, Петух, Дракон). Космический оптимизм на главный вопрос – где взять силы? – отвечает очень расплывчато – в космосе. Разумеется, речь идет не о том космосе, куда летают ракеты. Речь идет о мире снов, иллюзий, молений.
Кто-то будет медитировать, кто-то пойдет в церковь помолиться, другому для подключения к космосу понадобится высокая поэзия, а кому-то достаточно прилечь на диван и поспать часок-другой, дабы организм снова пополнил силы.
Что мы, собственно, знаем о сне, о том волшебном механизме, который за считаные минуты возвращает нам физические силы, свежесть ума, а главное – задор и стремление к новым делам? Не так уж много, ясно лишь, что в механизме сна есть нечто подобное влажной тряпке, стирающей с поверхности доски (коры мозга) многочисленные надписи, освобождая место для новой информации.
Таким образом, если природная энергия втекает в человека в тот момент, когда его чувства максимально открыты, то космическая энергия войдет, если максимально отключиться от внешнего мира и обратиться к тому самому внутреннему космосу.
Именно этим условиям должны соответствовать храмы и молельные дома. Все в них должно быть антиприродно – чуждые природе запахи,
Окрашивание мира, производимое космическими оптимистами, достаточно светлое, но не слишком радостное. Есть все же в религиозных и медитативных техниках нечто постное, вялое и киселеобразное. Кроме того, космическая энергия асоциальна. Она взывает к отстраненности от мирской суеты. Мол, наша земная жизнь – это временное состояние, а потому стоит ли особенно дергаться.
Кроме очевидных религиозных заслуг у космических оптимистов еще одна пламенная страсть – философия. Иммануил Кант (Дракон), Освальд Шпенглер (Дракон), Георг Гегель (Тигр), Серен Кьеркегор (Петух)… Философский налет присутствует на всем, что делают Тигры, Драконы и Петухи. Оттого так скучны их романы, будь это Иван Тургенев (Тигр) или Борис Пастернак (Тигр), Роналд Толкиен (Дракон) или Анатоль Франс (Дракон), Уильям Фолкнер (Петух) или Луи Арагон (Петух). Оттого же так величественна и патетична их музыка – оперы Рихарда Вагнера (Петух), симфонии Людвига ван Бетховена (Тигр) или Сергея Рахманинова (Петух).
Драматические знаки (Змея, Крыса, Коза). Главная проблема – где взять энергию? – легко решается, ведь вокруг столько «бурдюков», в которых плещется живительная энергия человеческого общения. Да, вы не ошиблись, речь пойдет о вампирах, о добрых старых пиявках, отсасывающих дурную кровь, а также о тех злодеях, кто способен полностью обескровить человека.
Не на природе и не в молельнях, а только в живом человеческом общении драматические знаки обретут потерянные силы, поправят подорванное здоровье, добавят себе румянца на щеки.
Лучше всех сказал Антуан де Сент-Экзюпери: «Единственная настоящая роскошь – это роскошь человеческого общения». Знал, о чем говорил, он ведь родился в год Крысы. Так что общаться и еще раз общаться, как завещал Сент-Экзюпери. Никакого затворничества, никакого уединения. И в лесу, и в горах, и в храме Божьем драматизатор будет искать только общения, процесса, связанного с эмоциональным обменом.
Дабы не происходило путаницы и смешения разных видов топлива, общаться с людьми надо не на информационном уровне, а на эмоциональном. Рациональное сознание надо отключить, а эмоциональное максимально усилить.
В экстренных случаях, когда надо получить большое количество энергии, используется особая вампирская техника. Энергетически избыточный объект должен быть расслаблен и умиротворен, его надо очаровать и задобрить, может быть, накормить или напоить. Затем происходит внезапная атака, какое-нибудь нелепое оскорбление (укол). Неопытный объект обязательно раскроется, взорвется изнутри и начнет излучать энергию общения щедрым потоком. Тут уж не зевай – черпай энергию ведрами.
Окрашивание мира у большинства драмати-заторов двоякое – очень мрачно-черное всегда чередуется с яростно блестящим. Уильям Шекспир (Крыса), например, именно в таком графике жил и творил. То мрачного «Макбета» напишет, а то что-нибудь развеселое, например «Укрощение строптивой», то «Гамлета» создаст, а то «Двенадцатую ночь». В чередовании очень темной и очень светлой музыки прожил жизнь Петр Чайковский (Крыса). В том же ключе действовал Александр Пушкин (Коза), чередовавший мрачные и яркие краски. Причем что важно – краски редко смешивались внутри одного произведения. Разве что «Пир во время чумы», подаривший очень удачный лозунг для данного типа темперамента.