Заповедник, где обитает смерть
Шрифт:
– …Миллионов, – не слушая их, продолжал Филатов.
Но Алексей под столом ударил его ногой.
– Нет, я только хотел…
– Девушки, – перевел разговор на другую тему Волошин, – у вас на базе есть стрельбище или тир? Хочу заняться с господином бизнесменом стрелковой подготовкой.
– Оружие у нас собственное, – признался Иван и полез во внутренний карман за пистолетом.
Но Алексей выдернул его руку обратно. Филатов не обиделся, повторил только:
– Он стреляет как бог.
– Тир есть и стрельбище тоже, но…
– Мы
Брюнетка пообещала поговорить с тренером, который вряд ли откажет, потому что тоже очень любит текилу, и не только ее одну. Светловолосая, которой, судя по всему, не понравилось упоминание о пристрастиях тренера, сказала тихо:
– Не откажет, он очень хороший человек.
И тут заиграла ламбада.
– Моя любимая песня, – заявил Иван, – мне ее пела мама, когда я еще в колыбели лежал.
– А кто у вас мама? – спросила доверчивая брюнетка.
– Рабыня Изаура, – ответил за друга Алексей.
Спортсменки непонимающе переглянулись, и тогда Волошин объяснил:
– Первый бразильский сериал на нашем телевидении. Вас тогда, пожалуй, и на свете не было. Вот такой у меня друг старый.
Иван не обиделся, снова откинулся на спинку стула и произнес с тоской:
– Эх, девушки. Если бы вы только знали, как хорошо сейчас в Бразилии! А в Рио скоро карнавал начнется… Давайте махнем туда вместе!
– У нас соревнования, – ответила светленькая и посмотрела на Алексея.
Волошин улыбнулся ей, давая понять, что его друг шутит. Иван и в самом деле никогда не был в Бразилии и до сего момента не собирался.
Брюнетка заметила улыбку, предназначенную не ей, и закусила губу.
Подружек звали одинаково – Надя.
Утром повалил снег. Алексей смотрел на крупные белые хлопья, медленно пролетающие мимо окна. Брезжил рассвет, а рядом лежала олимпийская надежда. На плече у девушки была цветная татуировка – бабочка «мертвая голова». Алексей наклонился и поцеловал крылышко.
– Это наклейка, – не открывая глаз, прошептала Надя. – Если хочешь, сниму.
– Не надо, – шепнул Волошин. – Тебе очень идет.
Вторая спортсменка провела ночь в гостиной, а Вампира еще до полуночи отнесли во вторую спальню, потому что он норовил залезть в камин. По пути наверх он сопротивлялся, но в постель укладывали уже бесчувственное тело. Храпеть Иван начал только под утро. Правда, очень громко.
За завтраком девушки нервничали, говорили, что их точно попрут со сборов и исключат из состава сборной России. Алексей пообещал, что все уладит.
– Мы уладим, – подтвердил голос Филатова.
Он появился на пороге кухни в одних трусах, подошел к столу и выпил стакан апельсинового сока, который хозяин дома налил для Нади.
– Текилы не хочешь? – предложил Волошин.
– Нет, у нас сухой закон!
Девушек сопроводили до спортивной базы вдвоем и, конечно, столкнулись с тренером.
– Что здесь
– Альберт Ринатович, – обратился к тренеру Волошин, – никакого нарушения режима не было. Девушки не курили и спиртного не употребляли. А утром поднялись вовремя и даже работали на тренажерах…
Насчет тренажеров Волошин соврал: в доме их не было. Но соврал, кажется, убедительно. Старик кивнул головой.
И Алексей продолжил:
– И потом, мы просили девушек помочь нам со стрелковой подготовкой. За аренду стрельбища готовы платить. И отдельно – за израсходованные патроны.
Обе олимпийские надежды отошли в сторонку, сделав вид, что не замечают, как Алексей договаривается с тренером.
– Хорошо, – согласился бывший чемпион, – приходите оба. Пойдете по дистанции. Дистанция десять километров с двумя огневыми рубежами: на первом стрельба из положения лежа, на втором стоя.
– Как я пойду? – удивился Иван. – Там снегу по пояс, поди.
– Снаряжение я выдам, – сказал тренер, – скажите ваш размер обуви.
– То есть? – не понял Филатов. – Я еще на лыжах должен бегать? Нет, меня это не устраивает, меня только стрелять надо научить.
– Ты же похудеть хотел, – напомнил ему Алексей.
– Похудеть. Но не умереть.
– Вот и хорошо, – сказал тренер. – Можете прямо сейчас и приступать.
Вечером Волошин сидел в сауне спортивной базы вместе с тренером. Тот не мог поверить, что Волошин не спортсмен.
– Признайся, что ты занимался биатлоном, – настаивал старик.
– Нет, – смеялся в ответ Алексей.
– Ни в жизнь не поверю, – злился недоверчивый собеседник. – Сколько тебе, говоришь, тридцать три? И по этой трассе не ходил никогда? Что-то мне не верится: пройти ее быстрее, чем за двадцать восемь минут, не сделав ни одного промаха, на несмазанных лыжах, да еще в твоей экипировке…
– Альберт Ринатович, – попросил Волошин, – девочек отпустите до утра.
– Ради бога, – махнул рукой старик. – Только ни капли алкоголя и никаких сигарет. А все остальное пожалуйста, и как можно больше. У девушек после этого результаты только улучшаются. Немецкие тренеры давно уже это практикуют, а мы, как говорится, только на свой страх и риск. Наша мужская сборная сюда только после праздников приедет, а девчонкам всего три дня осталось. Так что давайте, ребята, помогите спорту.
В бане, впрочем, они были вдвоем. Филатов после прохождения трассы еле дотащился до здания базы, где со стоном рухнул на потертый кожаный диван в вестибюле. Тренер не сказал ни слова. А что говорить? Ваня пришел к финишу на одной лыже, проваливаясь в снег ногой в ботинке, вторую лыжину он нес, держа двумя руками, перед собой, вместе с винтовкой. Палки бросил на трассе – потом их принесли девушки.