Заповедник
Шрифт:
– У экологов, геологов, почвоведов интересные практики. Они часто выезжают на моря, в тайгу. В отличие от журналистов, – сказала Аида, подвернув нижнюю губу, ответив на не заданный Надей вопрос, на кого она учится.
– У тебя есть друзья, кто учится на эколога? – спросила Надя.
– Почвовед, у них иногда практики с экологами пересекаются.
Надя на это ничего не ответила и, чтобы сгладить молчание, улыбнулась и кивнула головой. После длительного переезда Наде хотелось побыть одной, к счастью, в коридоре послышались крики, кто-то звал Аиду.
– Ну, осваивайся. Если что-то понадобится, обращайся. Я буду в двадцать седьмой комнате; если что,
– Хорошо. Спасибо, – ответила Надя.
– Тебе здесь понравится, – сказала соседка и, взяв кружку, скрылась за дверью. Сидя на жесткой кровати, Надя снова оглядела комнату, в которой предстоит провести не один год.
В первую ночь она долго не могла уснуть: мысли не давали покоя, а после десяти еще и разговоры от шумных посиделок. «Неужели нельзя быть потише, – злилась новоиспеченная студентка. – Ржут как кони, как слоны топают, – тяжело вздохнув, попыталась переключить внимание. Строила планы на будущее, без мамы, на насыщенную жизнь с множеством событий, легкой учебой, множеством новых друзей. Так и пролежала до глубокой ночи, пока за дверьми не послышались шаги. Надя повернулась лицом к стене и закрыла глаза. Со скрипом открылась дверь, на цыпочках в комнату вошла соседка и легла.
В течение нескольких недель Надя привыкала к болям в спине от каркаса кровати, тонкого матраса, очередей в туалет, душ и на кухню к плите. Радовало то, что Аида была уже третьекурсницей, знала решения подобных неурядиц и поднатаскала соседку, во сколько просыпаться, чтобы успеть до очередей и не опоздать на занятия.
Аида обучалась на юридическом факультете. Переезду из Казахстана поспособствовал спор. Она захотела поступить в университет и жить в общежитии, как настоящие студенты. Ее папа долго подшучивал, что она и дня не сможет одна прожить: «Дочь, кто тебе будет готовить? Мамы там не будет. Ты ж с голоду помрешь», чему и бросила вызов, но с одним условием: выбрали город, где у родителей есть хоть какие-то знакомые, к которым можно обратиться в случае форс-мажора. Наде эта ситуация понравилась: родители нашли компромисс, дали шанс стать самостоятельной, хоть и не совсем уверены, что получится. Возможны ли такие отношения для нее с мамой, в глубине души ей этого хотелось. Новой соседке подробности своей жизни Надя старалась не рассказывать.
Чем больше Надя общалась с соседкой, тем быстрее привыкала к обстановке, за исключением того, что каждая из них вставала в разное время, будили друг друга, в то время как могли еще спать пару часов. Но все же благодаря соседке удалось быстро освоиться в институте, узнать, где что находится, составить представления о педагогах, больше о тех, которых студенты боялись, и о самых требовательных. Помимо учебы, соседка рассказала о городе, интересных местах, заведениях, познакомила со своими друзьями.
Выходные студенты проводили насыщенно, разгружая головы. Некоторое время и Надя весело проводила время с Аидой и ее друзьями, пока были деньги, которые она, превозмогая гордость, просила у мамы. Как бы это унизительно ни было, но прежде приходилось выслушать от мамы тираду. Деньги слишком быстро расходовались, она позволяла себе тратить не только на еду, но и кино, сладости, одежду. И спустя два месяца довольной, беззаботной жизни, когда финансирование было урезано, Надя все чаще стала оставаться в комнате, читала или ходила смотреть фильмы в комнату отдыха. Некоторое время соседка еще пыталась вытянуть ее на прогулку, но все чаще Надя отказывалась, финансовые ограничения накладывали свой отпечаток, она не могла себе позволить то, что покупали ребята, а одалживать
Несостоятельность превращала жизнь в отшельническую. В стенах общежития, когда Аиды не было, ее собеседниками изредка были соседи по комнате отдыха, которые периодически собирались, чтобы поиграть в настольные игры, и приглашали Надю, проходя она мимо. Все, что с ней происходило, она описывала в письмах подруге, жизнь которой изменилась несильно. Она писала, что появились новые знакомые, еще пару строк о Коле, так как он изредка приезжал домой на побывку. О Леше – ничего: армия вырвала его из жизни.
***
Учеба в школе кардинально отличалась от учебы в университете: хочешь учись, а если нет, держать никто не будет. Но, как и прежде, интереса у Нади она не вызывала, приходилось заниматься не тем, что нравилось. Хотя в этом она тоже еще не разобралась, важнее найти то, что нравится, или учить то, что, вероятнее всего, по мнению мамы, пригодится в жизни? Оставаясь без ответа, пыталась зазубрить ответы на вопросы по дисциплине, никоим образом не относящейся к охране природы, – математическое моделирование. Хотя, может, и имело, но, как это применить, Надя не представляла. От непонимания, бесполезных попыток разобраться и понять, прежних попыток объяснить преподавателю о возникшей загвоздке горло сковала горечь обиды, стыда и безысходности. Тщетны были даже попытки остановить слезы; не в силах совладать с эмоциями сдалась, взяла в руки маленькое махровое полотенце, дала волю чувствам, а разум помог им высвободиться.
Нельзя говорить, что не понимаешь, говори: затрудняюсь ответить. Не отвлекай преподавателя глупыми вопросами, если все поняли, а ты – нет, сиди и молча разбирайся. Сложно? Значит, не ту профессию выбрала, ищи программу легче или зубри, зубри, зубри. И слышишь ты это всю жизнь. Не желая ударить в грязь лицом, не желая быть униженной, осмеянной, молчи, не высовывайся, спиши у соседа или из готовых домашних заданий, главное ведь – показать результат. Наде казалось, что все это останется в школе, но, как говорила бабушка, «увы и ах». Как найти выход из этого положения, знать все невозможно, а там, где унижают, знать и не хочется.
К тому моменту, как в комнату вошла Аида, Надя давно отбросила ненавистную дисциплину и разбиралась с другой проблемой.
– Чего такая грустная?
– Да потому что только начали учиться и уже тему диплома подавай. Да я даже еще сути профессии не поняла.
– Что-то рано вам об этом сообщили, – удивилась Аида, – обычно эту тему поднимают к концу первого курса, в начале второго. Хотя у вас исследования связаны с обработкой множества материалов, не только литературы, может, поэтому.
– Мы, видно, особенные. Еще бы в первый день сказали, где наши темы дипломов, – насупившись, сказала Надя и вновь ощутила подкатывающий к горлу ком, попыталась сглотнуть.
– Не переживай, – сказала Аида, – можно обратиться к преподавателям или поспрашивать у старших курсов, на какие темы они пишут.
– Да я вообще пока ничего не понимаю, у нас шесть дисциплин, из которых часть вообще никакого отношения к экологии не имеет. К чему они, не понимаю, – Надино состояние было направлено не на решение проблемы, это была попытка выговориться, сбросить негатив. Так было всегда, все новое воспринималось остро, как что-то чужеродное и ненужное, и деться от этого было некуда.