Заповедными тропами
Шрифт:
Я неоднократно слышал и читал в книгах, как наши русские охотники ловят тигров в Уссурийском крае. Селение Картун, расположенное в пяти километрах от острова Пещерного, давно славится тигровыми ловцами. Но мне хотелось услышать об этом из уст мальчика.
— Коля, расскажи мне о тиграх, — попросил я его.
И вот юный охотник в простых словах рассказал о том, как русские богатыри справляются с могучим и опасным хищником. Мне представилась такая картина.
Поздняя осень, выпал снег. Белой пеленой он покрыл болота, долины и лесистые сопки. Лиственный лес поредел, сквозь оголенные деревья видно далеко. Только местами на ветвях монгольского дуба еще держатся побагровевшие от
После многих безрезультатных выходов в тайгу наконец цель достигнута, след семьи тигров найден, и звероловы приступают к делу. Надо разбить выводок, возможно дальше отогнать тигрицу от ее детенышей. И молчаливая тайга наполняется чуждыми ей звуками. Злобно лают собаки, перекликаются люди, гремят ружейные выстрелы. Потревоженная тигрица вначале пытается увести тигрят в глубину тайги, но те отстают, прячутся в зарослях, и наконец мать вынуждена покинуть свое потомство. С этого момента и начинается настоящая охота. Собаки спущены на след молодого тигра. С лаем и завыванием они бросаются за зверем. Тигр редко идет по прямой линии. Слыша за собой погоню, он ищет, где бы укрыться, мечется из стороны в сторону. Собачий лай, перемещающийся вначале, наконец доносится из одного и того же места. Туда и спешат звероловы. Мало надеясь на быстроту своих ног, тигр забивается в чащу, под сваленное бурей дерево, и готов защищаться.
Собаки со злобным лаем то теснят зверя, то, умолкая на мгновенье, рассыпаются в стороны. Это раздраженный зверь кинулся на ближайшего противника, пытаясь смять его своими могучими лапами. Пользуясь царящей в лесу суматохой, к месту приближаются звероловы. Один из них, наиболее опытный, вооружившись крепкой и тяжелой палкой, спокойно идет к зарослям, откуда доносится злобное рычание зверя. Подбодряемые человеком собаки подступают все ближе и ближе. Остальные охотники, отбросив ружья в сторону, несколько отставая, следуют за первым. Загнанный в тупик тигр теряет терпение, бросается за человеком и валит его на землю. Но как странно ведет себя после этого хищник. Он испуган, растерян, глаза блуждают по сторонам, и он никогда не пускает в ход ни своих зубов, ни когтей. Пользуясь этим замешательством, охотники наваливаются на зверя, палкой прижимают его шею к земле, связывают ему лапы. Тигр пойман. Веревками его привязывают к наскоро сооруженным саням и везут в селение. Трудно поверить всему этому, но ныне известно, что это не сказка, не выдумка.
— Коля, а старого тигра так поймать можно? — спрашиваю я мальчика.
— Ой, нет, дядя, старого нельзя: он или уйдет далеко, или, если его прижмут крепко, сразу задерет человека.
— А знаешь, Коля, я, кажется, твоего старшего брата знаю. Он как-то меня вверх по Иману в лодке вез и тоже о тиграх рассказывал — широкоплечий такой.
— Он и есть. Летом он товар из Картуна в Санчихезу в кооперацию возит, — ответил Колька.
— А зимой тигров руками ловит? — улыбнувшись, добавил я.
— Ага, ловит, — кивнул головой мальчик.
—
Мы вышли на крыльцо. Дождь прекратился. В темноте ночи в воздухе то и дело вспыхивали и потухали огоньки. Это летали маленькие жучки, во множестве населяющие Уссурийский край. Во время полета через короткие промежутки они то загораются ярким фосфорическим светом, то потухают.
На следующее утро я проснулся поздно и, открыв глаза, тотчас зажмурился. Комната была залита ярким солнечным светом. Я оделся и вышел во двор. Умытая дождями природа блестела свежестью, воздух был как-то особенно душист и прозрачен. Я решил, не откладывая, ехать в Вербовку. Наскоро позавтракав, перенес вещи и с помощью ребят разместил их в лодке. В передней ее части помещалась сплетенная из лозы клетка с живыми птицами. Я столкнул лодку и взял в руки весло.
Прощай, гостеприимный остров Пещерный!
На берегу, босоногие и загорелые, в светлых ситцевых рубахах, стояли ребята и следили за удалявшейся лодкой.
— Дядя, приезжай к нам еще! — закричали они.
— Приеду, обязательно приеду! — отозвался я.
Быстрое течение вскоре вынесло меня из узкой, закрытой лесом протоки на широкий простор основного русла. Спустя полчаса я миновал большое селение Картун и, обогнув подступающую к реке сопку, быстро заскользил вниз по течению.
К вечеру того же дня мы с Гаудо благополучно добрались до Вербовки и, удобно устроившись в доме одного охотника, вновь занялись своим делом.
Природа в низовьях реки несколько иная. Лиственные леса покрывают многочисленные острова, но среди них нет хвойных деревьев. Лесистые сопки отодвинуты далеко в стороны, и чтобы добраться до них, нужно пересечь поля, болотистые луга и перелески. Постоянно экскурсируя, я собрал в окрестностях Вербовки большую коллекцию птиц. Многие редкие экземпляры попали мне в руки только благодаря собаке.
Как-то пес выгнал из травы неизвестную мне птицу вроде перепелки. Погорячившись, я выстрелил и промахнулся. Птица исчезла в густых зарослях. Но настойчивый Гаудик вновь нашел ее и заставил взлететь. Я выстрелил вторично, но и на этот раз только поранил птицу. Пролетев метров сто, она свалилась в густую траву.
Спешно пошел я в замеченном направлении, но как только вступил в высокие травяные заросли, сразу потерял ориентировку. Где тут найти птицу, когда сам не знаешь, куда идешь. Видишь лишь верхушки высоких стеблей да голубое небо.
День жаркий, в траве духота несносная. Однако надо искать. Мне казалось, что раненая птица обязательно окажется редкостью. Искали мы с Гаудиком, искали и так замучились, что сил больше не было продолжать поиски. Тогда мы вышли к реке, я выкупал Гаудика, сам выкупался, отдохнули оба. После передышки взял я Гаудика на руки, донес его до места, где упала незнакомка, и пустил в траву.
— Ну, чернолобый, найди мне птицу, век тебе этого не забуду!
Через несколько времени слышу в зарослях призывный собачий лай.
— Гаудинька, где ты?
Пес отвечает лаем, и по звуку я могу судить, что собака не сходит с места. Пошел я на голос, раздвигаю траву, смотрю — сидит Гаудик, а рядом лежит мертвая птица — трехперстка. Редкая это птица у нас. Проникает она в нашу страну с юга и только в восточные части. Распространение трехперстки до сих пор плохо выяснено. Мне удалось установить, что Иман — наиболее северная точка гнездования этой птицы в Уссурийском крае. Интересна трехперстка и в другом отношении.