Заповедными тропами

Спангенберг Евгений Павлович

Убедившись в присутствии животного в норе, юные звероловы принялись за работу. Набив один из мешков, которые они захватили с собой, сухой травой, ребята вскрыли забитый ход и плотно, как пробкой, заткнули его мешком. Проталкивая толстой палкой эту пробку все глубже и глубже в нору, мальчики начали раскапывать только ту часть хода, которая была расположена между пробкой и выходом. Таким образом, кот все время оставался в полной темноте и единственный выход из норы для него был надежно закрыт.

После двухчасовой беспрерывной

раскопки набитый сеном мешок вплотную приблизился к логову зверя. Ребята сделали передышку и позавтракали. Нужно было не горячиться и собраться с силами, чтобы закончить дело так же основательно, как оно было начато.

Закусив, мальчики натянули второй захваченный ими мешок на два деревянных обруча. Кота, зажатого в тупике, можно было взять руками, но дикая кошка крайне опасна, и особенно болезненны ее укусы. Зная это, ребята хотели поймать кота, не подвергая себя риску.

Наступила самая ответственная минута. Юные звероловы осторожно вытащили из закупоренного хода пробку и, приставив к отверстию норы натянутый на обручи мешок, стали ждать, когда животное, выскочив из своего убежища, попадет в ловушку.

Да не тут-то было! Кот и не собирался делать этой глупости. То ли со страха, то ли из осторожности он предпочитал отсиживаться в тупике. Ребята, устрашая его, топали над выходом из норы ногами — зверь не шевелился. А может, кот сдох в закупоренной норе за долгое время раскопок? Осторожно отодвинув мешок, Иван заглянул в темную глубину хода и тут же отпрянул назад.

Из темноты прямо ему в лицо сверкнули два горящих злобой желтых глаза.

Достаточно было мгновения растерянности со стороны юных охотников. Взъерошенный хищник выскочил из норы и, перепрыгнув через Ивана, скрылся в колючих кустарниках. Пораженные случившимся, юные звероловы растерянно смотрели то на опустевшую нору, то на кустарник, в котором исчезла кошка. Пропали даром труды, пропала добыча.

О неудаче ребят я узнал позднее, о ней мне рассказали другие.

Спустя два дня я охотился за гусями, которые большой стаей кормились на лугу неподалеку от селения. Укрываясь за редкими кустиками и клочьями сухой прошлогодней травы, я медленно подползал к птицам и тут-то натолкнулся на Ивана. С огромной дедовской одностволкой, какие сейчас можно увидеть только в музее, мальчик лежал в меже и пристально следил за стаей.

Сначала мы молча переглянулись, но потом я не удержался от желания подразнить юного зверолова и шепотом спросил его:

— Иван, а куда же кот-то делся?

Мальчик только махнул рукой и ничего не ответил. И такая досада и огорчение отразились у него на лице, что, пожалев парнишку, я шепнул ему в утешение:

— А ты все-таки зайди к нам. А то на этих днях в

Москву уедем. Хоть кот и ушел, а порох я с собой не повезу — тебе оставлю.

То, что я рассказал вам, случилось при первом моем посещении Ленкорани в зимнее время. Прочие столкновения с дикими кошками произошли зимой и летом при моих позднейших выездах в Закавказье.

Глава пятая

КОТЯТА

Несмотря на частые экскурсии по лесам и садам Ленкоранской низменности, мне как-то не случалось встречать котят дикой кошки. Надо сказать, что найти логово этого зверя довольно трудно. Обычно оно помещается в самых густых и непроходимых зарослях колючего ежевичника, куда человек попадает, разве что сбившись с дороги. Пробираясь сквозь колючую чащу, обязательно порвешь одежду, изранишь, исцарапаешь тело и в другой раз предпочтешь сделать большой крюк, лишь бы стороной обойти заросли.

Трудно, кроме того, даже предположить, где помещается логово камышовой кошки. Котята, как правило, ведут себя тихо и осторожно, ни голосом, ни появлением на открытых участках не выдавая своего присутствия. Вот при этих условиях и попробуй отыскать гнездо кошки с котятами. Конечно, иногда найти удается, но совершенно случайно. Благодаря такому умению скрыть логово в большинстве случаев котята вырастают благополучно, и потому, несмотря на истребление камышовых котов всевозможными средствами, их в Ленкоранской низменности всегда много.

Однажды у меня выдался незадачливый день. Такие бестолковые дни бывают время от времени в жизни каждого человека. Проснувшись необычно поздно и позавтракав, я никак не мог придумать, куда бы сегодня отправиться, как использовать время. Не сидеть же дома в самый разгар экспедиционной работы только потому, что, утомленный вчерашней экскурсией, я проспал лучшую пору — раннее утро!

Положив в сумку десяток патронов и закинув за плечи ружье, я тропинкой направился сквозь виноградник к лесистому водоему — истылю. До коллективизации все эти виноградники и фруктовые сады принадлежали индивидуальным хозяйствам и отделялись друг от друга глубокими арыками. Арыки сплошь заросли джидой и колючим ежевичником. Пройти, вернее продраться, сквозь такую живую изгородь почти невозможно. Вдоль зарослей ежевичника, не зная, как использовать время, я и шел в то позднее утро.

«А все-таки, куда бы пойти? — ломал я голову. — Неужели опять в истыль? Ведь там приходится часами бродить по пояс в воде». «Мяу-мяу-мяу-вуу», — вдруг услышал я истерический писк котенка и остановился как вкопанный.

«Мяу-мяу-вуу», — вновь донеслось из колючих зарослей ежевики. Эти дикие звуки заставили меня оглянуться. Они показались мне необычными.

«Наверное, котенок камышовой кошки, — мелькнула у меня догадка. — Так не мяучит домашняя кошка».