Запоздалое понимание

Уортон Эдит

— Вы договорились о встрече с моим мужем? — поинтересовалась она.

Посетитель замешкался, словно был не готов к такому вопросу.

— Думаю, он меня ждет, — ответил он. Теперь заколебалась Мэри.

— Видите ли, сейчас его рабочее время: по утрам он ни с кем не встречается.

Минуту он молча смотрел на нее; потом, словно смирившись с ее решением, отступил назад. Мэри увидела, как он остановился и взглянул на тихий фасад. В его облике чувствовались усталость и разочарование, уныние путешественника, который приехал издалека и ограничен

во времени. Она подумала, что если дело обстоит именно так, то благодаря ее отказу его задание останется невыполненным, и, почувствовав укол раскаяния, поспешила за ним.

— Могу я узнать — вы проделали долгий путь?

Он ответил ей печальным взглядом.

— Да… я проделал долгий путь.

— В таком случае, если вы пройдете в дом, муж наверняка примет вас прямо сейчас. Вы найдете его в библиотеке.

Она и сама не понимала, почему добавила последнюю фразу — по-видимому, из желания искупить свое негостеприимство. Незнакомец хотел было поблагодарить ее, но в этот момент она заметила садовника, идущего ей навстречу с человеком, который полностью соответствовал ее представлениям о специалисте из Дорсетшира.

— Туда, — махнула она рукой в сторону дома; и тотчас забыла о нем, поглощенная встречей с мастером по бойлерам.

Осмотр привел к таким далеко идущим результатам, что инженер в итоге счел необходимым пропустить свой поезд, и остаток утра Мэри провела в увлеченной беседе среди цветочных горшков. Когда совещание закончилось, она с удивлением обнаружила, что уже наступило время обеда, и, торопясь домой, думала, что муж выйдет ей навстречу. Но во дворе никого не было, кроме помощника садовника, разравнивающего гравий. В холле тоже стояла тишина, и она решила, что Бойн еще работает.

Не желая его беспокоить, она завернула в гостиную и, усевшись за письменный стол, погрузилась в подсчет новых затрат, образовавшихся в результате утреннего совещания. Мысль о том, что она может позволить себе заниматься такими глупостями, еще не утратила своей новизны; и в противовес ее недавним смутным страхам это занятие казалось ей составной частью ее возродившейся уверенности в том, что все будет хорошо, как говорил Нед.

Она все еще наслаждалась увлекательной игрой с цифрами, когда ее отвлекла горничная, спрашивавшая с порога, пора ли подавать обед. Они постоянно подшучивали между собой над тем, как Тримл объявляла обед, — словно разглашала государственную тайну — и Мэри, погруженная в свои бумаги, лишь рассеянно кивнула в ответ.

Краем глаза она заметила, что Тримл с сомнением топчется в дверях, словно упрекая ее за необдуманное согласие; потом в коридоре раздался звук ее удаляющихся шагов, и Мэри, отодвинув от себя бумаги, пересекла холл и подошла к библиотеке. Дверь была закрыта, и она в свою очередь остановилась в нерешительности — ей не хотелось отрывать мужа, и в то же время она беспокоилась о том, чтобы он не перегружал себя работой. Пока она колебалась, появилась Тримл и объявила обед, и Мэри ничего не оставалось делать, как

открыть дверь в библиотеку.

За столом Бойна не оказалось, и она осмотрелась вокруг, надеясь увидеть его у книжных полок или где-то поблизости; ее зов остался без ответа, и наконец она поняла, что в библиотеке его нет.

Она повернулась к горничной.

— Мистер Бойн, вероятно, наверху. Сообщите ему, пожалуйста, что обед готов.

Тримл, казалось, колебалась между обязанностью подчиниться и убежденностью в неразумности данного ей поручения. Внутренняя борьба завершилась словами:

— Прошу прощения, мадам, но мистера Бойна наверху нет.

— Нет? Вы уверены?

— Уверена, мадам.

Мэри взглянула на часы.

— Где же он в таком случае?

— Он ушел, — сообщила Тримл с видом превосходства того, кто почтительно ждал вопроса, который следовало задать в первую очередь.

Значит, ее предположение оказалось верным; по всей видимости, Бойн искал ее в саду, и раз она его не заметила, то он прошел коротким путем через южную дверь вместо того, чтобы идти в обход по двору. Она подбежала к двустворчатому окну, выходящему в тисовый сад, но горничная после очередного минутного колебания решилась высказаться:

— С вашего позволения, мадам, мистер Бойн ушел другой дорогой.

Мэри обернулась к ней.

— Куда он пошел? И когда?

— Он вышел через парадную дверь и пошел по дорожке, мадам. — Тримл из принципа никогда не отвечала на два вопроса одновременно.

— По дорожке? В такой час?

Мэри сама подошла к двери и выглянула во двор, всматриваясь в липовую аллею, но никого не увидела вдали.

— Мистер Бойн просил что-нибудь передать?

Тримл вступила в последний бой с силами хаоса.

— Нет, мадам. Он просто ушел с джентльменом.

— С джентльменом? Каким джентльменом? — Мэри резко развернулась, словно приготовилась броситься в атаку на вновь открывшийся фактор.

— С джентльменом, который явился с визитом, мадам, — сдержанно ответила Тримл.

— Когда приходил джентльмен? Объяснитесь, наконец, Тримл!

Мэри была страшно голодна и очень хотела посоветоваться с мужем по поводу теплиц — только этим объяснялось столь необычное раздражение в разговоре с прислугой; однако она сразу почувствовала поднимающийся в Тримл дух неповиновения, характерный для почтительного слуги, которого довели до крайности.

— Не могу сказать точно, в котором часу, мадам, потому что не я открывала ему дверь, — ответила она, благоразумно игнорируя непоследовательность своей хозяйки.

— Не вы?

— Нет, мадам. Когда прозвенел звонок, я одевалась, а Агнес…

— Значит, пойдите и спросите Агнес.

На лице Тримл застыло выражение терпеливого великодушия.

— Агнес не сможет вам ответить, мадам, потому что она обожгла руку, когда подрезала фитиль у новой лампы из города… — Мэри знала, что Тримл никогда не нравилась новая лампа, — поэтому миссис Докет послала судомойку.