Запоздалый приговор
Шрифт:
Так что же, застрелился Шерстяк или нет?
Гордеев так не думал, не считал так и Турецкий, о чем сообщил своему приятелю как бы между прочим.
Что еще?
У Шерстяка была жена, почти такая же толстенная матрона, как он сам, но ни для кого не являлось секретом, что Шерстяк с ней давно не живет. Как ни удивительно, он умудрился превратить этот заурядный факт своей биографии в еще один плюс: говорил об этом открыто, постоянно подчеркивал, что жену свою по-прежнему уважает и в трудные минуты часто с ней советуется. Избирателям это льстило: выходило, что Шерстяк такой же нормальный мужик, как и все, со стервозной женой, от которой сумел избавиться, соблюдая приличия и никого не обижая. У него было трое взрослых детей, и никто
Из Генпрокуратуры Гордеев отправился в частное охранное предприятие «Глория», где переговорил с его директором Денисом Грязновым и дал ему некоторые поручения, впрочем, прекрасно понимая, кто именно станет делать необходимую для него работу — конечно же, компьютерный гений Макс.
4
На следующий день Гордеев съездил к родителям Реутова. Это были совсем другие люди, нежели профессор Портнянский. Мать Виктора Реутова учительница младших классов, отец — в недавнем прошлом преподаватель физкультуры, сейчас работал сторожем в детском саду. Реутов, разумеется, помогал родителям, переселил их в хорошую квартиру, и, в принципе, они в чем не нуждались, однако строптивые старики предпочитали сами зарабатывать себе на жизнь. Гордеев увидел убитых горем родителей и пожалел, что приехал — здесь он ничего не найдет. Он пересмотрел детские фотографии Виктора, настойчиво подсовываемые его матерью, и, уехав, вздохнул с облегчением.
5
Два дня прошло безо всяких новостей и принципиальных находок. Гордеев работал с теми сведениями, которые были у него на руках. В голове мелькала с быстротой молнии какая-то… не мысль даже, скорее импульс, но он никак не мог его. удержать. Было немного неуютно от чувства, словно он что-то забыл, упустил какое-то доказательство невиновности своего клиента. Но какой невиновности и какого клиента?! Ему нужно найти Ольгу Реутову, вот и все…
Гордеев попытался было созвониться с близкой подругой Ольги еще со студенческих времен Оксаной Петрушевой, но оказалось, что та сейчас на Черном море, где-то неподалеку от Геленджика. Он подумал, что неплохо бы сейчас и ему мотнуть туда. А заодно заехал бы в Сочи, покрутился в гостинице «Московская», пообщался с генералом Хондяковым — он выяснил: Хондяков после выхода в отставку в большую политику соваться не стал, а поселился как раз в тех краях — в Адлере. Но он должен искать Ольгу Реутову, и совершенно не факт, что встреча с генералом и ее подругой (с которой, кстати сказать, они давно не виделись) ему в этом поможет.
В пятницу вечером позвонил Денис и сообщил, что компьютерный гений Макс нашел кое-что, что может оказаться небезынтересным и небесполезным, а именно: у Виктора Реутова была еще одна квартира — трехкомнатная в Мневниках. Само по себе это, конечно, событие заурядное, в самом деле, почему бы состоятельному человеку не обзавестись недвижимостью при наличии свободного-то капитала? Прописана в этой квартире оказалась его троюродная сестра Вера Синицына, однако покупал ее сам Виктор Реутов — семь лет назад, примерно в то же время, когда он окончательно перешел в команду Шерстяка. Гордеева, конечно, интересовало, почему об этой квартире никто не знал. Для каких целей она нужна была Реутову? Просто баб водить? Помещение капитала? Скорей всего. И конечно, очень разумно, что незадолго до выборов он передал права собственности троюродной сестре — избиратель не любит зажиточных депутатов. Ему подавай либо совершенно таких же, как он сам, либо запредельно, сказочно богатых Березовских-Ходорковских, к которым не подобраться во веки вечные.
Гордеев позвонил родителям Реутова и невзначай поинтересовался, в каких отношениях Виктор был со своими братьями и сестрами.
— Какими еще братьями-сестрами? — подозрительно спросил Реутов-старший. — Не было у него никаких братьев и сестер.
— Ну, двоюродные-то, наверно,
— И двоюродных не было, — твердо стоял на своем Реутов-старший.
— А троюродные?
Постепенно правда вылезла на свет. Вера Синицына был§ дочерью двоюродной сестры матери Виктора. И она только полгода назад вернулась из женской колонии — сидела несколько лет за кражу. Иметь такого родственника молодому политику, конечно, не слишком уместно. И хотя он помогал Вере, но старался, чтобы все оставалось в тайне. Разумеется, она тоже была строжайшим образом проинструктирована.
В Мневники съездил Филя Агеев, сотрудник Дениса Грязнова, и все на месте обследовал. По свидетельству соседей, за исключением последнего полугодия в квартире никто не жил, сам хозяин заезжал лишь изредка, раз в месяц, не чаще.
Узнав об этом, Гордеев подумал: не исключено, что там можно найти что-нибудь интересное, если только дома никого не будет, потому что теперь Синицына там проживает стационарно — вселилась полгода назад. Соседи рассказали, что эта Синицына — довольна странная женщина. Какая-то пугливая, ни с кем не разговаривает, от всех шарахается, из дому выходит только утром и вечером — гуляет с собакой, устрашающего вида ротвейлером, заходит в магазин за продуктами.
Денис Грязнов сказал, что Филя осмотрел замки на входной двери и сообщил, что влезть в эту квартиру труда не представляет. Так, может, стоит ее осмотреть? Может, Реутов хранил там что-нибудь интересное? Или по другим каким причинам?
— Вы сдурели? — испугался Гордеев. — Взлом частной собственности?!
— В первый раз, что ли? — лениво отозвался Денис.
Гордеев помолчал. Действительно, прецедентов в их совместной практике хватало…
— Вот что, Денис. Я сам с ней договорюсь, она мне все и так покажет, — решил он.
— Тебе видней, — немного разочарованным тоном сказал Денис. — Желаю успеха.
Гордеев позвонил Синицыной и представился адвокатом родителей жены Реутова, поэтому он надеется, что…
— Мне нечего вам сказать, — оборвала его Синицына довольно визгливым голосом.
— Но, может, мы могли бы встретиться к нашей обоюдной выгоде.
— Что вы городите?! Какая мне от вас выгода?! Не звоните мне больше! Я найму адвоката, и Он вам…
— Так я же и есть адвокат, — пытался вразумить ее Гордеев.
Но тщетно. Синицына бросила трубку.
Пришлось все-таки позвонить Денису, услышать его злорадные комментарии и традиционный вопрос под конец:
— А платить нам кто за это будет?!
— Я, кто же еще, — вздохнул Гордеев.
Впрочем, он не волновался. Он знал, что все будет сделано виртуозно и хозяйка не заметит, что в ее квартире побывали посторонние. А собака если и заметит, так кому расскажет?
И, забыв на время о Синицыной и ее драгоценной жилплощади, Гордеев занялся-другими делами — позвонил вице-президенту компании «Интертур» Виталию Акиншину. Акиншин сказал, что занят, но, услышав, что речь идет о Реутовой, согласился на встречу и даже сам приехал в юрконсультацию.
Это был элегантный, высокий, худощавый мужчина сорока с лишним лет, весьма победительного вида, казалось, перед ним ничто не может устоять. Тем не менее взгляд у него, когда он снял очки, оказался довольно растерянный.
Акиншин тоже учился на юрфаке МГУ, и они с Гордеевым смогли припомнить даже парочку общих знакомых. Это слегка растопило лед. Акиншин не был однокашником Ольги Реутовой, он учился раньше, но на пару лет они в университете пересеклись. Кроме того, он был хорошо знаком с отцом Ольги, профессором Портнянским, и, возможно, это сыграло решающую роль, когда Ольга задумала обзавестись собственным бизнесом. Акиншин стал финансовым директором, и в этой должности пребывал достаточно долго, пока ему не надоело зависимое положение. Он сказал Ольге, что хочет стать равноправным партнером и получать не зарплату, а процент от прибыли, иначе он уходит — у него есть парочка выгодных предложений.