Шрифт:
Глава 1
Просыпался Романов с трудом. Выбирался из черного омута сумасшедших сновидений, незряче обводил взглядом спальню и снова отключался. Очередная попытка и снова провал. В голову как-будто забивали гвозди. Не острием — шляпками. Во рту — тлеющий костер, на котором поджаривается перегарное варево. После смерти жены частный детектив все чаще и чаще заглядывает в бутылку. Благо причин предостаточно: то день лесника, то профессиональный праздник учителей, то необходимость расслабиться, упорядочить растрепанную нервную систему.
Наконец,
Во всю ширину комнаты — стенка: платяной и книжные шкафы, секретер, бар. Возле окна — старомодное трюмо, два кресла. А посредине комнаты — широченное, как оценил Петька, трехспальное, ложе. Если ложиться поперек — шестеро разместятся и еще останется место. Сейчас половину кровати занимает запасное, скомканное ватное одеяло. В последнее время отвратно топят, вот и приходится держать наготове.
Заказала нестандартную кровать покойная жена Романова. Мастера собирали ее в квартире — везти из мастерской целиком не получилось — в дверь не лезла. Как водится, обмыли обнову, ночью испробовали на прочность. Молодые были супруги, горячие. А утром сунулась лейтенант Романова в салон «вольво» — проверить документы у подозрительных пассажиров, а оттуда, в упор, автоматная очередь…
Роман усилием воли задавил до сих пор грызущее его горе. Еще раз оглядел запущенную комнату. Поморщился. Надо попросить соседок навести порядок: убрать пыль, помыть окна, сдать в ближайший комок накопившиеся пустые бутылки, пропылесосить ковры. Короче, прибраться. Самому не хотелось да и времени не было — оно до отказа занята делами сыскной фирмы.
Пора подниматься, опохмелиться оставшейся после вчерашнего возлияния водкой и ехать на работу. Но до чего же не хочется покидать трехспальное ложе, влезать в одежду, плестись на кухню! Романов попытался оторвать от подушки гудящую голову — не получилось, она будто припаялась к согревшейся наволочке. Ладно, решил он, подремлю еще часок, фирма не развалится, компаньон не пропадет.
Неожиданно из-под скомканного одеяла послышалось тихое сопение. Именно, сопение, а не храп. Неужели, Петька? Вчера они здорово вмазали, вдруг Дружинин побоялся появляться дома, где его поджидала разгневанная вечными попойками супруга толстая женушка. Знакомство со шваброй или другим кухонным инвентарем обеспечит синяки, появление которых придется объяснять случайным падением… с унитаза. Вот и остался ночевать у компаньона.
Окончательно проснувшись, Романов резко сдернул одеяло. Господи, прости и помилуй! Одним с перепоя хвостатые и рогатые черти видятся, другим — голые бабы. Вот и ему мерещится! Больно ущипнул себя за бедро — не помогло. На постели сжалась в комок молоденькая соседка по лестничной площадке. Ноги поджаты к животу, руки обнимают коленки.
Как ее звать-то? Не то Клавка, не то Наташка? Роман торопливо накинул на голую девку одеяло, постарался напрячь расплывающуюся память, сосредоточиться. Вспомнил — Дарья, Дашенька… Интересно, как она попала в холостяцкую постель? Сама пришла или Петька пригласил? Для разжижения мужской компании. Вечно придумывает,
Неужели пьяные мужики устроили коллективку? По спине полезли мураши, тошнота перехватила горло. Не потому, что «насильник» испугался последствий — сделалось стыдно. Надо же, почти старики, за сорок перевалило, а дурные мысли так и лезут в голову, так и ворошат сознание.
Роман зажмурился, попытался восстановить в памяти события вчерашнего вечера. Напрасные потуги — в голове ничего не колыхнулось. Никакой кллективка, конечно, не было да и быть не могло! Ведь соседская девчонка ему в дочки годится.
— Дарья, проснись, — захрипел Романов, осторожно трогая девичье плечо. — Домой пора.
Девчонка, не открывая слипшихся глаз, отчаянно замотала всклокоченной головой. Плечико дернулось, будто укололи его иглой. Одновременно лягнула голой ножкой.
— Не пойду!… Не трогай, спать хочется! Отстань!
Раньше при встрече в подъезде или на улице — здравствуйте, Роман Борисович… сколько времени, дядя Рома? А сейчас — на «ты», словно говорит не со взрослым человеком — с сопливым однолетком. Взрослая стала, самостоятельная!
— Кому сказано? Дома отоспишься… Хватит притворяться, мне пора на работу! Вот выдерну из брюк ремень, отхожу по заднице!
В ответ — легкий смешок. Край одеяла приподнялся, из под него выглянула голая круглая попка.
— Бей, если не жалко — все равно домой не пойду. Предки квасят, матерятся, а у тебя — тихо, спокойно.
Действительно, тихо и спокойно. Хозяин с раннего утра до позднего вечера ищет пропавшие документы, изобличает грешных супругов, ковыряется в криминальном болоте, поэтому в квартире — тишь и благодать. Девчонка и раньше заглядывала «на огонек», щебетала о своих школьных успехах и провалах, просила дать ей почитать что-нибудь «сердечное», про любовь. Но улечься в одну постель с мужиком — из ряда вон выходящий поступок!
— Почему голая?
Попка задвигалась и скрылась. Ее хозяйка то ли застыдилась, то ли посчитала демарш завершенным. Вместо заднего места из-под одеяла высунулась головка с насмешливо прищуренными глазками.
— А что, одетой спать, да? Не успела прихватить из дому ночнушку. Отец не дал — гонялся за мной с кухонным ножом… Хорошо еще, что успела схватить халатике…
— Вот и спала бы в халате!
— Он колючий, — пожаловалась находчивая особа. — Не уснешь… Вы ведь тоже спите нагишом и — ничего… Не бойся, дядя Рома, приставать не буду, спи спокойно.
А вот это уже — прямое оскорбление! Хорошо еще не осведомилась собирается ли он к ней приставать. Придется наказать. Ремнем-не ремнем, а приголубить пощечиной не помешает. Романов освободил из-под своего одеяла тяжелую руку, но во время удержался. Не стоит, физическое «воспитание» слабый пол нередко принимает за заигрывание. Как бы соседка, вместо попки, не подставила ему другое место.
Несмотря на пятнадцатилетний возраст, она не по годам развита. Как-то, возвращаясь с работы, детектив видел соседку в обществе полупьяных пацанов. Пели под гитару и обжимались.