Запределье
Шрифт:
— Как же так?! Неужели в вас нет ни капли сочувствия? А как же знаменитое благородство эльфов? Всё сказки? На самом деле вы бесчувственные и холодные! Эгоистичные эльфы, беспокоящиеся только о собственном покое! Вы показали своё настоящее лицо! Презрение — вот что вы испытываете к другим народам!
— Достаточно. — прервал меня главный. — Ещё одно слово и ты замолчишь навсегда.
— Что, убить мирных путников коленноприклонно просящих вас о помощи?
Последние слова я уже выкрикивала, когда Лекс тащил меня назад, поспешно
— Не могу поверить! — я была вне себя. — Они даже не попытались сделать вид, что сочувствуют нам!
— Эльфы никогда не проявляют своих эмоций. — сказал Нел.
Он уложил Рика на землю, на подстеленный Иланой плащ. Раненный выглядел совсем плохо. У меня сжималось сердце, я была в отчаянии от безвыходности. Мне тяжело было видеть умирающего Рика, я отошла за деревья. Я стояла, уткнувшись лбом в ствол дерева и не заметила, как ко мне подошёл Нел и положил руку на плечо.
— Не вини себя, ты бы всё равно ничего не смогла сделать. Да и дриаду нам вряд ли бы удалось найти.
— Если бы эльфы нам помогли…
— Не помогли. И это их право.
— Ты их защищаешь? — зло спросила я.
— Я никого не защищаю. Я просто хочу, чтобы ты поняла многие вещи изменить не в твоих силах.
— Но ведь общими усилиями, если бы эльфы помогли… — я не желала сдаваться.
— Эльфы делали только то, что считали нужным.
— Для кого?! Для себя?!
— Конечно. Как и все в этом мире они защищали свои интересы.
— А как же помощь нуждающемуся?
— Какое им дело до других? До чужих проблем и бед? В том, чтобы помочь нам для них не было никакой пользы, поэтому они и не стали этого делать.
— Но ведь другие помогают! Делти и Илана, Лекс, даже ты…
— Мы не эльфы. У них свой уклад, своя мораль, свои законы. Им важны только они сами. Чужие их не интересуют, если только это не касается эльфов. Они могут иметь дело с другими расами, но только в том случае, если это соответствует их интересам. Они не будут делать ничего, в чём не видят пользы для себя.
— Значит они плохие. — сделала я вывод.
Нел покачал головой.
— Ты не поняла. У них своё понятие добра и зла. Добро — всё, что соответствует интересам эльфов, всё, что нет — их не касается.
— Так быть не должно, если люди…
— Они не люди.
— …если мы не будем помогать друг другу в беде, то все вымрем.
Нел усмехнулся.
— Вот уж эльфам это вряд ли грозит — они бессмертны.
Я горестно покачала головой.
— Поэтому они не смогли меня понять.
— Они понимали тебя, ведь любой из них также может погибнуть от несчастного случая или быть убитым.
— Тогда я не могу понять…
— Не хочешь понимать.
Я ничего не ответила, снова прижавшись лбом к дереву. Мысли разбегались, и в голове была каша.
День клонился к вечеру, и в лесу быстро темнело.
— Всё
— Оборотня убивает только серебро, но в обличие человека он уязвим точно также как и другие.
— На его месте должна была быть я.
Неожиданно появился Делти.
— Рик умирает.
Когда мы пришли на поляну, там уже горел костёр, свет которого выхватывал из сумерек печальные лица моих друзей. Все они стояли возле лежащего на плаще Рика. Я опустилась перед ним на колени. В неверном свете костра бледность его лица казалось мертвецкой.
— Тиллиус, а где компресс? — всполошилась я.
— Наташа, не надо. — кажется, впервые с тех пор как его ранили, Рик заговорил. — Я всё знаю, бесполезно.
— Нет, мы обязательно что-нибудь придумаем!
Рик слабо улыбнулся.
— Не стоит. Я столько раз был в шаге от смерти, что уже не боюсь её. Я не стремился к ней, но раз уж так вышло… Я рад только тому, что отдал свой долг, я обещал это сделать и я сделал.
— Обменял одну жизнь на другую, какой смысл? — с горечью спросила я.
— Тебе надо жить, потому что тебе есть куда возвращаться, тебя ждут дома, тебя любят. А мне некуда идти. Это ваш путь, а я шёл с вами только потому, что больше идти мне было некуда. Но для меня этот путь закончился. И я ни о чём не жалею.
Рик перевёл взгляд на Свету.
— Ты оказалась права, лес станет моим домом, моим последним пристанищем.
— Я не… — не договорила Света и расплакавшись, уткнулась в кентавра.
Дыхание раненого стало редким, Рик всё медленнее втягивал и выдыхал воздух, как будто дышать ему становилось труднее.
— Не уходи, Рик. — мой голос надломился, а глаза застилали снова навернувшиеся слёзы, но я продолжала. — Не уходи, не сейчас, дождись хотя бы утра.
Рик нашёл силы слабо улыбнуться. В наступивших сумерках блеснули его глаза.
— Если ночь пришла, стоит ли ждать рассвет?
Рик умер очень тихо. Ни стона, ни предсмертных судорог, просто закрыл глаза и в последний раз выдохнул.
— Рик. — потрясла я умершего. — Рик!
— Наташа, он умер. — окликнул меня Нел.
Но я не слушала, продолжая всё сильнее трясти друга.
— Рик, Рик!
— Не тревожь его.
— Отстань! — оттолкнула я вампира, и продолжала "будить" Рика.
Кто-то схватил меня сзади и понёс с поляны. Я вырывалась, но Нел держал крепко и нёс меня легко, и отпустил только тогда, когда отошёл от поляны на достаточное расстояние.
— Отпусти! — зло стукнула я вампира в грудь.
— Не кричи, не тревожь душу умершего.
— Да что ты знаешь о душе?! У тебя её вообще нет!
Я кричала на Нела так, будто это он был виноват в смерти Рика. Я билась в истерике, выплёскивала всю боль и горечь от потери, всю свою злость от несправедливости. А Нел стоял и смотрел как я исхожусь в крике от собственного бессилия.