Запредельный перебор

Рыбаченко Олег Павлович

– Значит, он умрет?
– Анжа вдруг ощутила грусть и муть на душе.

– Я постараюсь вылечить скакунка, но в ближайшее время о вылазках придется забыть, мы обречены на пассивность.
– Скривила крупное лицо Гризетка.

– Жаль, а если я буду один!
– Анжа уперла кулаки себе в бока.

– Тогда тебя убьют, впрочем, крепость все равно не удержать. Если что постараюсь чтобы ты ушел живым мой братик.
– Гризетка налила ведро воды, а затем накапала туда настойки, которую большие, но

ловкие пальцы достали из кармашка.

– А это удобно!
– Заметила Анжа.

– Не очень! Вам послушникам не давали одежды с карманами, чтобы у вас не заводилась частная собственность.
– Объяснила монашка.

– Не практично! А если придется торговать?

– Этому вас будут учить специально!

Противник вновь начал обстрел с предельной дистанции. В частности в ход пошли зажженные стрелы, которые посылали по высокой дуге, устраивая пожары. Впрочем, из-за большого расстояния они либо падали не долетев до стены, либо попадая прямо стену. Рабы прикрывались щитами, но их на всех не хватало, а также облитыми водой досками, или сырыми бревнами.

Гризетка попробовала определить предельную дистанцию, но рогатки это в принципе не дальнобойное оружие, достать не удавалось.

Так они и мучились, а потери понемногу росли, в основном это были раненные. Протогоблины и вовсе убрались со стен, потянувшись к крепкому особой перегонки с навозом вину. В целом было видно полное отсутствие желания умирать или сражаться.

К ним подскочила Ифика. Девушка-рабыня была встревоженной, ее светлые волосы были растрепаны, расцарапанное лицо пылало, а обнаженная грудь колыхалась:

– Мы не можем им ответить!

– Похоже, так, разве что раба подстрелить.
– Монашка-воин с досады рубанула ладонью по воздуху.

– Тогда может быть, рогатку поставим перед стеной и выстрелим вблизи. Как это делали наши предки!
– Предложила бывшая знатная дворянка, с исполосованной кнутом надсмотрщика спиной и "щеголявшая" босиком, в одной пропотевшей набедренной повязке.

– И попасть под град стрел!
– Скривилась, демонстрируя сомнение Гризетка.

– Но у меня есть идея, можно поджечь гнилую солому и подобраться под прикрытием дыма, а от случайных стрел вас защитят доспехи.
– Ифика говорила с убеждением.

– Ты уверена!?

– Вы же монахи великого ордена, ваши доспехи почти не пробиваемы. Мой отец сражался против вашего ордена "Белый ястреб" и остался жив чудом, он говорил, что войны с вами надо применять стрелы, пропитанные специальным зельем. Только так удается остановить мощь ордена.
– Рабыня-девчонка, разговаривая, довольно метко посылала в цель стрелы.

– Девочка говорит дело! Я попробую рискнуть. Надо сказать, что войска ханства хорошенько получив, могут и откатиться.
– Монахиня-терминатор стала двигаться

еще быстрее.

– И что далее?
– Обронила Анжи.

– Тогда наш долг прийти на помощь другому городу! Кто защищает себя- сохраняет тело, кто встает на защиту другого - возвышает душу!
– Гризетка произнесла этот пафосную фразу с нажимом.

– И так вечно будем мотаться?
– С кислой миной произнесла дьяволица.

– А ты что уже устал, война только начинается. Может нам еще придется штурмовать столицу ханства Помойки!
– Монахиня, по-видимому, была не на шутку раздосадована.

– Это будет лучше!
– Анжа поправила оперение стрелы и постаралась, задержать дыхание, чтобы не сбить наводку.

– А прихвачу с собой парочку протогоблинов, чтобы держали рогатку.

Чтобы дыма было больше, кроме гнилой соломы использовали большое количество навоза, и испорченного масла. Спустили их на внешнюю сторону с помощью веревочных лестниц. Потом разом подожгли. Дымоуха была такая, что даже Анжа закашляла. Протогоблины выли, и лишь одна Гризетка оставалась спокойной, словно родилась железным манекеном.

Поначалу враг даже не стрелял в черное марево. Затем, когда осажденные долбанули, причем Анжа едва не вывихнула пальцы, горшок врезался в решетку, смесь смолы и масла разлилась и снова паника. Новый выстрел поразил катапульту. Тут противник обрушил на них волну стрел, рассчитывая поразить вслепую. Попадания были, но не смутили воинов-монахов, а вот протогоблинам досталось.

Один из них выскочил из дымоухи и был тут же изрешечен, став похожим на ежика. Другой просто упал и судорожно зарывался в землю.

Гризетка продолжала вести огонь, еще попадание, за ним другое. Противнику достается, потом подбита очередная катапульта. Тут впрочем, воинам-монахам не повезло, стрела снова разбила горшок, да еще прямо в руках Гризетки. Женщина-буйвол вскрикнула, похоже ее зацепило и рухнула на дерн судорожно сбивая пламя. Анжа попыталась помочь ей, но она отогнала:

– Ты так только навредишь, я сама.

Действительно потушила быстро и поднялась, заряжая рогатку вновь. Теперь гвардейцы действовали более нагло, попробовал приблизиться. Кое-как упершись ногами юноша-дьяволица и женщина-богатырь вновь врезали по ним, дали изрядно прикурить.

Пылающая жидкость растекалась по земле, и подпаливала бойцов из вражеского отряда. Хотя бить приходилось почти вслепую, Гризетка ориентировалась прекрасно и не промахивалась.

– Как это тебе удается?
– Удивилась Анжа.

– Я уже объясняла, нужно лицезреть мозгом, а не только глазами. Вот сейчас я вижу, противник готов вот-вот податься назад, мне это на пользу, дает новые шансы.
– Воительница-монашка снова весьма метко послала гостинец.