Запрещенная археология

Кремо Мишель А

Изменения дошли до самого верха, и президентом стал ученый Макс Мэсон. Мэсон, физик-математик, был раньше президентом Чикагского университета. Согласно Раймонду Д. Фосдику, Мэсон «сделал упор на структурное единство, включающее в себя новую ориентацию программ. Это было не 5 программ, которые соответствовали делению фонда на отделения; это была главным образом одна программа, посвященная общей проблеме человеческого поведения, а целью был контроль через понимание.» Поэтому поиски Блэком пекинского человека происходили как часть большой работы с четко обозначенной целью фонда Рокфеллера, которая отражает главную цель «большой науки» — контроль учеными человеческого поведения.

Историческая

находка и хладнокровная компания

Благодаря финансовой поддержке фонда Рокфеллера лаборатории по изучению кайнозоя, Блэк возобновил свои поездки с целью доказания существования пекинского человека. Затем Блэк вернулся в Китай, где работа в Чжоукоудяне шла медленно, и не было найдено ни одной важной находки синантропа. Казалось, что у рабочих падал энтузиазм.

Но потом 1-го декабря, в самом конце сезона работ, В. К. Пей Веньчжон сделал историческую находку. Пей позднее писал: «Я наткнулся на почти целый череп синантропа. Образец был заключен частично в песок, частично в твердую породу, так что его можно было достать относительно легко». Затем Пей проехал 25 километров на велосипеде до лаборатории по изучению кайнозоя, где он представил череп Блэку.

Открытие Блэка вызвало сенсацию в прессе. В сентябре 1930 года сэр Графтон Эллиот Смит прибыл в Пекин, чтобы осмотреть место открытия и найденные окаменелости. Тогда же Блэк наградил Смита за его активную пропаганду синантропа в Америке. Затем Смит уехал, и, очевидно, он сделал свою работу хорошо.

Его новая слава обеспечила ему доступ к субсидиям фонда Рокфеллера. Блэк писал сэру Артуру Кейту: «Вчера мы получили телеграмму от Элиота Смита — он, очевидно, спасается дома после напряженной поездки. Он, как обычно, не щадит себя, служа интересам Управления и Лаборатории по изучению кайнозоя; и после его популяризации синантропа в Америке, что он делал для нас, теперь передо мной стоит относительно легкая задача — через год мне придется попросить деньги у тех авторитетов, которые будут».

Пекинский человек появился в самый нужный момент для защитников человеческой эволюции. За несколько лет до этого, на одном из самых известных процессов в мировой истории, суд в Теннисе признал Джона Т. Сконса виновным в преподавании эволюции, что являлось нарушением законодательства штата. Ученые хотели отвоевать занятые позиции. Таким образом, любое доказательство человеческой эволюции являлось нарушением законодательства штата. Таким образом, приветствовался любой новый факт, касающийся вопроса человеческой эволюции.

Затем была история с Hesperopithecus'oм, доисторического обезьяно-человека, о котором очень много писалось. Палеоантропологи создали его у себя в головах на основе одного зуба, похожего на человеческий, который был найден в Небраске. К смущению ученых, которые доказывали, что это предок человека, Этот зуб оказался зубом ископаемой свиньи.

В то же самое время необходимо было разрешить затянувшиеся сомнения и продолжающиеся споры по поводу питекантропа прямоходящего Дюбуа. Короче говоря, ради эволюционных идей ученые, реагируя на внешние угрозы и внутреннее замешательство, нуждались в хорошем открытии, которое бы восстановило утерянные позиции.

В 1931 году впервые было сообщено о повсеместном использовании огня и присутствии хорошо развитых каменных и костных орудий в Чжоукоудяне. Совершенно необычно в этих сообщениях то, что в Чжоукоудяне систематические раскопки проводились опытными исследователями, начиная с 1927 года, и до этого не было даже упоминания ни об огне, ни о каменных орудиях. Например, Блэк писал в 1929 году: «Хотя были осмотрены тысячи кубических метров материала из этих отложений, не было встречено ни одного артефакта любого происхождения, не было замечено ни одного следа использования огня.» Но только через пару лет другие исследователи, такие как Генри Бреуль,

стали сообщать о толстых слоях пепла и о нахождении сотен каменных орудий в тех же самых местах.

В 1931 году Блэк о другие, смущенные, очевидно, новыми открытиями огня и орудий и Чжоукоудяня, искали объяснения того, как такие важные факты в течение нескольких лет оставались без внимания. Они сказали, что заметили следы огня и орудий, но были так не уверены на счет них, что не упоминали их в своих сообщениях. Время от времени, начиная с 1929 года находились отдельные образцы явно обугленного или частично обожженных костей животных, которые были обнаружены среди материала, извлеченного из главного слоя в Чжоугоудяне. Следы огня: внешний облик этих образцов оставляет мало сомнений в том, что их подвергали некоторое время действию огня. Но вплоть до этого сезона работ вопрос оставался неразрешенным, обжигались или нет такие образцы в пещерах Чжоугоудяня, когда в них обитали синантропы, или стали такими в результате пожаров из-за естественных причин, а затем они намывались в один слой. Поэтому из-за этой неопределенности до сих пор не был опубликован ни один отчет.

Можно выдвинуть два возможных объяснения провалов отчетов Тильгарда де Шардена, Блэка и Пея об обилии орудий и следах огня в Чжоукоудяне. Первое — это то, что они сами дали — они просто просмотрели их или у них было так много сомнений, что они не считали оправданным сообщать о них. Вторая возможность заключается в том, что они очень хорошо знали о следах огня и каменных орудиях, еще до того, как Бреуль сообщил о них, но намеренно не упоминали о них в своих докладах.

Но почему? В то время, когда было сделано открытие в Чжоугоудяне, огонь и каменные орудия в основном приписывались человеку разумному или неандертальцам. Согласно Дюбуа и фон Кенигсвальду, на Яве не было найдено ни одного каменного орудия или признаков использования огня в какой-либо связи с питекантропом. Экспедиция Селенки все-таки сообщала об остатках кострищ в Триниле, но эта информация не получила широкого распространения.

Так что, возможно, первые исследователи Чжоукоудяня специально воздержались сообщать о каменных орудиях и огне, потому что они сознавали, что такие вещи могли бы изменить статус синантропа. Сомневающиеся могли бы очень хорошо приписать этот огонь и орудия к существу, жившему одновременно с синантропами, но физически и культурно более развитым, чем они, то есть отодвигая синантропа с его положения нового и важного предка человека.

Как мы увидим, однажды случится, что орудия и следы огня станут широко известны. Например, Бреуль сказал об отношении синантропа к орудиям и следам огня: «Несколько видных ученых выразили независимое мнение о том, что это существо так физически далеко от человека…. что не было способно сделать то, что я только что описал. В этом случае костные останки синантропа могут рассматриваться как простые охотничьи трофеи, которые можно приписать, так как есть следы огня и обработки, настоящему человеку, останки которого еще не найдены.» Но сам Бреуль думал, что синантроп делал орудия и разводил огонь в Чжоукоудяне.

Современные исследователи стремятся подтвердить взгляды Бреуля. Синантроп рисуется опытным охотником, который убивал каменными орудиями животных и готовил их на огне в пещере в Чжоукоудяне.

У Льюиса Р. Бинфорда и Чан Кун Хо, антрополога из Университета Нью-Мехико, другой взгляд на синантропа из Чжоугоудяня. Про следы огня они сказали: «Оказалось, что по крайней мере некоторые из них в действительности были огромными скоплениями гуано в пещерах. В некоторых случаях эти большие залежи органического материала могли возгораться…. Заявления о том, что человек разжигал и распространял огонь, не оправданы, точно также, как и заявление о том, что обгорелые кости и другие материалы появились потому, что человек готовил пищу.»