Запрещенная планета

Стюарт В. Дж.

6

Предсказание Адамса о том, что эти 24 часа будут последними в нашем путешествии, казалось похожим на правду. Спустя некоторое время, уже глубокой ночью, меня вывел из забытья свист коммуникатора, а потом, как ни странно, — голос Фармана:

— Внимание! По приказанию командора говорит лейтенант Фарман. Наша цель — Олтэя-4 — в поле зрения. Члены экипажа, которые не находятся на дежурстве, повторяю, только те, кто не выполняет никаких обязанностей, могут воспользоваться телевизионными установками на деке-2.

Планета и спутники видны слева. Все.

Я соскочил с постели, одним прыжком пересек кабину и очутился у телевизионной установки. Щелкнув выключателем, я с нетерпением стал дожидаться, пока экран помутнеет, осветится и, наконец, станет ясным. Странно, но мое первое впечатление было разочаровывающим. Планета выглядела такой маленькой, повисшей, словно рождественская игрушка, как раз посередине экрана. В ее форме не было ничего необычного (одному богу известно, какие картины рисовались моему воображению!), разве что очертания ее были несколько сжаты по бокам, немного овальны — но во всем остальном она была очень похожа на Землю.

И только через некоторое время я начал понимать, какой удивительно красивой и необыкновенной оказалась эта планета с ее бирюзово светящимся кольцом атмосферы и двумя маленькими зеленоватыми спутниками, цвет которых был такой, какого я раньше никогда не видел.

Вероятно, я простоял перед телевизионной установкой более часа, наблюдая, как планета все приближалась и приближалась, увеличивалась, благодаря неимоверной скорости нашего звездолета, пока совсем не заполнила весь экран…

Меня привел в себя приход Бозана.

— Доброе утро, доктор, — сказал он. — Вам привет и наилучшие пожелания от командора. И, если вы хотите подняться в кабину управления, — добро пожаловать!

Он усмехнулся, так как я кинулся за одеждой.

— Бросились к телеустановке даже без… Ха!..

— А почему бы и нет? — Я натянул блузу и стал лихорадочно застегивать пуговицы, — Если вы хотите знать, что я о вас думаю, так вот: вы межпланетный грубиян, если расцениваете мое восторженное состояние только как позу.

Бозан взглянул на меня, усмешка его исчезла.

— Может быть, — ответил он. — Может быть, у нас слишком большой опыт, а может быть, мы просто стараемся скрыть свои чувства, потому что сами перепуганы.

Что-то такое послышалось в его тоне, и я быстро взглянул на него, подняв глаза от ботинок, которые в этот момент натягивал. Но то, что я смог увидеть, было лишь его спиной — он уже вышел за дверь…

Наверху, в кабине управления, я нашел Адамса, Фармана и Квинна — всех на своих местах. Но экран огромной телевизионной установки оказался пуст.

Я не мог понять, почему его выключили, пока Адамс не придвинул к себе микрофон коммуникатора и не проговорил в него:

— Внимание! Приказ экипажу. Мы входим в состояние «Ф. А.». Весь экипаж — к Установкам Постоянного Напряжения! Весь экипаж — к Установкам Постоянного Напряжения! Все.

Тогда я понял, в чем дело. Мы собирались пройти через то,

что называется «Мгновенным Замедлением», или «Мгновенным Уменьшением Скорости», так как нам нужно было прорваться сквозь оболочку атмосферы планеты. Я не боялся. Я уже испытывал это состояние во время тренировок. Это не было похоже на «Джэг».

Фарман и Квинн подошли к ряду огромных ламп Постоянного Напряжения, которые были расположены около радио-телевизионной зоны, а я отправился вместе с Адамсом. Я подошел к своей установке в самом конце ряда и ступил на площадку под лампой. Другие встали на такие же площадки. Адамс — последним.

Почти тотчас же корабль содрогнулся, замигали контрольные лампочки, потом как-то странно потускнели. Корабельный сигнал начал ритмично отсчитывать свое «бип, бип, бип…». Необычайно разноцветные омега-лучи потоками заструились из ламп над нашими головами, облучая нас. Я оцепенел и почувствовал под ложечкой приступ тошноты.

Внезапно сигнал прекратился, опять загорелись контрольные лампочки, а лампы Постоянного Напряжения автоматически выключились. Я сошел со своей площадки. Шея одеревенела, и я все еще испытывал легкую тошноту. Но ЭТО кончилось… Я сказал:

— Как бы было хорошо, если бы эти лампы применялись в момент состояния опьянения.

Но на меня никто даже внимания не обратил. Адамс и Фарман уже вернулись на свои места, а Квинн молча прошмыгнул мимо меня, направляясь к прибору, который, как мне помнилось, был коротковолновым радиотелевизионным приемником.

Потом, видимо, кто-то снова включил телевизионную установку, потому что экран осветился, засверкал, начал пульсировать, нагреваясь.

И вдруг Олтэя-4 заполнила весь экран, как огромная рельефная карта. Это было целое полушарие, заливаемое солнечным светом звезды Олтэи. Свет был необычным, голубовато-зеленым, как будто бы его пропустили через бирюзовый фильтр. Этот свет был изумительно чист и ясен…

Я стоял зачарованный, мое сознание, казалось, сосредоточилось в глазах, и все, что был в состоянии делать мой ум, так это только воспринимать впечатления. Это было похоже на гипноз, и я вообще не представляю себе, как долго это продолжалось.

Когда ко мне вернулась способность думать, первая мысль оказалась неожиданной и удивительной. То, что открылось моим глазам, все больше и больше походило на планету Земля. Здесь не было ни серовато-белой, изрытой кратерами лунной пустыни, ни красной, покрытой скалами и иссеченной пропастями марсианской однотонности. Здесь были равнины и океаны, реки и горные цепи — и ни одной преобладающей краски. Какой-то невообразимый калейдоскоп оттенков и постепенных переходов светотеней…

Внезапно мне захотелось поговорить об этом. С кем-нибудь, с любым человеком. Я оторвался от созерцания того, что было на экране, и сразу же почувствовал всеобщее напряжение. Никто не двигался, казалось, даже ничего не делал, но здесь царила атмосфера напряженности. Она была почти осязаемой.