Запрещённое заклинание
Шрифт:
Не успели девочки подойти к дому, как его дверь распахнулась, и из неё выбежала бабушка Луна.
– Майла! Офелия!
Бабушка так сильно прижала Майлу к своей груди, что у внучки чуть не перехватило дыхание. За бабушкой Луной выбежали родители Майлы, а за ними – родители Офелии. Последним появился Робин, сгорбившийся, с виноватым выражением лица.
Родители Офелии обняли дочь, и все трое заплакали от облегчения и радости, что они снова вместе. Родители Майлы тоже всхлипывали, обнимая дочку. Дамиан, её отец, старался казаться строгим.
– Майла, твоя самодеятельность когда-нибудь
Но его глаза застилали слёзы.
– Никогда больше так не делай! – воскликнула Альма, мама Майлы, а затем, опять прижав к себе дочку, поцеловала её в лоб.
– Как себя чувствуют тётя Юна и Обнимячик? – обеспокоенно спросила Майла.
Обнимячик – так в их семье называли будущего ребёнка.
– Хорошо, – ответила Альма. – С ней дедушка Орфей, укладывает её отдохнуть и следит, чтобы она что-нибудь подложила себе под ноги. Ты ведь знаешь Юну, она любит носиться весь день туда-сюда, её чуть ли не привязывать приходится, чтобы она хоть немного посидела. Можешь себе представить, какую боль ей причинили все эти переживания из-за Юстуса.
Майла кивнула. Ей было так жаль тётю Юну. Остаётся надеяться, что все эти волнения не повредили ребёнку.
– Ну, пошли в дом, расскажите, что с вами случилось, – позвала бабушка Луна девочек. Потом легонько похлопала пегаса. – Спасибо за всё, старина! Ты сам найдёшь дорогу домой. Передай от меня привет Рукколе.
Пегас ответил дружеским бормотанием и послушно поскакал домой.
Майла впервые почувствовала себя дома как-то непривычно и неловко: все сидели сейчас за большим кухонным столом, внимая каждому её слову. К ним присоединились дедушка Орфей и тётя Юна, выглядевшая изрядно измотанной. Красные заплаканные глаза, а под ними – тёмные круги. Её живот опять стал немного больше, по крайней мере, Майле так показалось.
Ей потребовалось много времени, чтобы всё рассказать. Офелия иногда добавляла какие-нибудь подробности, и мама при этом каждый раз сжимала её руку. Родители Офелии испытывали огромное облегчение: их дочь вернулась домой живая и здоровая.
– Этим мы обязаны только тебе, Майла, – подчеркнул господин Мондфинк. – Что бы ни случилось с тобой в Службе магического контроля, мы сделаем всё возможное, чтобы помочь тебе.
Фрау Мондфинк кивнула.
– Безусловно!
Майла судорожно вздохнула. Её родители, бабушка и дедушка, и даже её брат Робин, конечно, тоже радовались, что с ней ничего не случилось, но при этом на их лицах читалось беспокойство. Как и Майла, они боялись неминуемых последствий.
Их семья совершила много правонарушений: всё началось с пропавших маглингов, а затем последовали запрещённые перемещения в мир людей, использование слишком мощной волшебной палочки и, наконец, превращение сотрудника СМК в пластиковую фигурку. Внушительный список незаконных деяний! Майле казалось, что она видит кошмарный сон. Не может быть, что всё это правда! Она наверняка вот-вот проснётся!
– Думаю, нужно приготовить для всех нас кофе и какао, – предложила бабушка Луна, когда Майла закончила. – Девочкам необходимо срочно подкрепиться – как и всем нам.
Когда перед каждым стояла чашка с горячим напитком,
Все знали, что это означает.
– Они уже здесь, – тихо произнесла Альма, побледнев ещё сильнее, чем уже была. Она встала из-за стола. – Я спущусь вниз и открою.
Мама ушла. На кухне воцарилась мёртвая тишина. Никто не осмеливался сделать глоток или положить в рот кусочек пирога. Даже Робин оцепенел. Майла почувствовала, как притаившийся под её локонами Уилбур, тихонько пискнув, прижался к её щеке.
На лестнице послышались тяжёлые шаги. Бряцанье наручников. Потом на кухню вошла Альма в сопровождении трёх офицеров Службы магического контроля. Высокие, крепкие мужчины, все трое крупнее отца Майлы. На них были чёрные рубашки и брюки, а сверху – пурпурные плащи с откинутыми назад капюшонами. Серебряные нашивки в виде комет на их рубашках указывали на звание: чем больше комет, тем оно выше. У каждого было по три кометы – это означало, что на кухне стояли довольно важные чины.
Майла едва сдержалась, чтобы не залезть под стол. Робин так громко проглотил комок в горле, что, наверное, все это услышали. У бабушки Луны щёки стали похожи на румяные спелые яблочки – так бывало всякий раз, когда она очень нервничала.
– Простите, что побеспокоили, – произнёс первый вошедший – офицер с головой, похожей на яйцо, и очень тонкими волосами. – Но нам срочно нужно кое-что прояснить.
– Может, выпьете сначала чашечку кофе? – предложила бабушка Луна.
Из-за нервозности её голос прозвучал несколько выше обычного.
– Нет, спасибо, мадам, мы на дежурстве, – ответил первый. – Кроме того, это может быть истолковано как подкуп. – Он коротко усмехнулся, показывая, что пошутил.
Майле срочно понадобилось в туалет. У неё ужасно заурчало в животе, ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Заметив это, тётя Юна сжала её руку.
– Похоже, моя племянница плохо себя чувствует, – сказала она. – Можно ей ненадолго зайти в ванную?
Первый офицер любезно кивнул. Вскочив, Майла бросилась вон из кухни. Обернувшись, она заметила, что один из сотрудников СМК идёт следом.
– В целях предотвращения побега, – пробормотал он. – Я подожду тебя здесь.
Молча кивнув, Майла проскользнула в ванную и заперла дверь. Потребовалось время, чтобы унялась боль в животе. То, что её воображение без конца рисовало самые страшные картины, не способствовало хорошему самочувствию.
Наконец, немного придя в себя, Майла окатила лицо холодной водой.
– Ты меня забрызгала, – пожаловался Уилбур, о котором Майла совершенно забыла.
Она взяла кукушонка в руки. Уилбур укоризненно взглянул на неё. Его перья намокли и прилипли к изящной головке, он выглядел так забавно, что Майла засмеялась. Уилбур обиженно надулся.
– Ничего смешного! – заметил он.
– Ох, Уилбур, ты абсолютно прав, – ответила Майла. – Мне так страшно! Вдруг меня сейчас посадят в тюрьму? Но я ведь не сделала ничего плохого, я просто хотела помочь…