Запрещенный контакт
Шрифт:
Колонна постепенно начала удаляться.
– Выдержу. Ментальное поле уже ослабело! – Диспейсер коснулся запястья, хотел разорвать цепочку из трех кристаллов, но не тут-то было. Нитевидные разряды оказались прочнее иных оков. Логры как будто приросли к коже.
– Даже не пытайся, – предостерег его Урман. – Нас моментально обнаружат!
– Торн, отпусти меня.
– Не могу, – отрезал полковник.
– Да какого фрайга я должен лезть в пекло?! У меня не сто жизней! – Никита все еще пытался разорвать браслет из кристаллов, но ничего не выходило.
– У всех одна жизнь. У меня в том числе.
– К чему привыкну?! – Никиту вдруг начало лихорадить. – Вы все тут сдвинутые! Помешанные! Ну что тебе дались эти насекомые? Идут своей дорогой и попутного им ветра! Или ты тоже слепо ненавидишь чужих? Так, что ли?! Увидел, значит, надо убить?! Как храмовник, – заметил амгаха, и давай палить по нему?!
– Не истери! – Тень раздражения все же омрачила черты Урмана. – Я не ксенофоб. Устраивать бойню не собираюсь.
Теперь диспейсер вообще перестал понимать Урмана.
– Чего же ты тогда добиваешься?!
– Хочу попытаться спасти инсектов.
«Нет, они точно двинутые! Все без исключения! Живут на каких-то крайностях!»
– Как можно сострадать Дикой Семье?! Они же полные психи! – вырвалось у Никиты.
– Зря так однобоко рассуждаешь, – Урман усмехнулся. – Попробуй взглянуть на нас глазами инсектов. С их точки зрения, мы – совершенно безумные особи, существующие вне коллективного разума. Индивиды, одним словом. Для инсектов это признак редкого и опасного заболевания.
– Ну, если так рассуждать, можно найти оправдание любому уроду!.. – резко ответил диспейсер.
– Знаешь, оставим этот спор. Можем вернуться к нему в более спокойной ситуации. Я рискую осознанно, из чисто практических соображений. Любой современный анклав инсектов – это осколок существовавшей в далеком прошлом Единой Семьи.
– Думаешь, они сохранили частицу древнейших знаний? – с сомнением спросил Никита.
– Правильно сообразил. Иначе как бы они отыскали путь сюда? К тому же полимер, которым защищены БПМ, по экранирующим свойствам не уступает нашим современным композитам. Так что моя задача – помочь этим инсектам выжить, осесть на одном месте, восстановить численность, иначе их ментальное поле исчезнет, а с ним будут утрачены важнейшие для нас сведения.
Слушая полковника, диспейсер невольно взглянул на свое запястье.
В голове Никиты роились далеко не светлые мысли. «Сборка из трех кристаллов – мой ключ к свободе?! При такой степени ментальной защиты я могу отловить разумную особь инсектов и выбить информацию о постоянно действующем портале?!
Ну и куда он меня приведет? В скопление О'Хара? Да хоть бы и так! Разница в потоке времени между системой Ожерелье и другими мирами ведет к парадоксу – за несколько месяцев, что насекомые провели тут, в обычном космосе минули годы! Экспансия механоформ давно остановлена!»
Он украдкой, искоса взглянул на Урмана.
Полковник присел, полностью погрузившись в мнемоническое восприятие. Цепочки устройств, собранные из логров, извивались, переплетались между собой, образуя различные конфигурации. Остро пахло озоном.
Палец диспейсера невольно лег на гашетку «АРГ-8». Один точный выстрел изменит все. Сейчас он боролся с искушением, которое выпадает раз в жизни, и то далеко не каждому. Свобода, богатство, независимость, – вот что даст
Нужно лишь выстрелить. Забыть, что Торн уже дважды спас его шкуру, сначала вырвал из-под воздействия энергетической сущности, затем оградил от влияния ментального поля инсектов…
Фрайг!
В жизни Никиты уже бывали подобные искушения, не столь сильные, как сейчас, но темную сторону своей души он знал. За прошлые поступки ему пришлось поплатиться карьерой во Флоте, но сейчас речь идет о жизни и смерти, о свободе, которую при иных обстоятельствах ему никогда не видать.
– Ну? Определился? – неожиданно, не оборачиваясь, спросил Урман.
Ладони вспотели.
– Ты о чем? – вздрогнув, сипло переспросил Никита.
– Громко сопишь.
– Не по себе. – Он отвел взгляд, буркнул: – Как действовать будем?
– Заставим их свернуть.
– Интересно, как? И зачем?
– Они должны увидеть город своих предков, – там насекомые найдут прибежище, и глядишь, через месяц-другой с ними можно будет нормально пообщаться.
– А сейчас разве нельзя?
– Бесполезно, – ответил Урман. – Инсекты истощены и дезориентированы. Не забывай, их родной мир подвергся атаке. Остатки Семьи ведет наиболее жизнеспособная особь, так называемый «Отделившийся», – вчерашний боец, прошедший серию генетических трансформаций. Он намного сильнее обычной разумной особи, но менее конструктивен в плане общения, – полковник продолжал изучать карту. – Насекомые преодолели тысячи километров равнины порталов, – между делом пояснял он, – страдали от голода и жажды, отбивались от нападений, несли огромные потери. На любую опасность Семья сейчас рефлекторно ответит коллективным ментальным ударом, а затем и физической атакой. Говоря простым языком: они в полнейшем неадеквате.
Слова Урмана Никиту ничуть не ободрили.
– Ну и как же мы заставим их свернуть?! – недоумевал он.
– Взгляни сюда, – полковник изменил конфигурацию логр-компонента, точным движением разорвал цепочку кристаллов и тут же собрал их в новое устройство, притерев гранями. Голографическая модель местности исчезла, появилось трехмерные изображения БПМ. Непонятным Никите образом логры сумели отсканировать содержимое: головная и замыкающая машины были забиты боекомплектами. Под защитой черного, покрытого потеками бруствера, расположились стрелки, – они контролировали каждый метр прилегающих руин, каждый клочок неба, в границах прямой видимости. Совершенно иная картина открывалась при сканировании планетарных машин, идущих в середине колонны. Их корпуса были тщательно герметизированы, пробоины перекрывали пронизанные сосудами живые мембраны. Внутри БПМ царила повышенная температура и влажность.
– Инкубаторы? – догадался диспейсер.
– Верно. Это значит, Семья достигла нижнего порога численности. В критической ситуации они не станут рисковать потомством и гарантированно попытаются укрыться, завидев надежное убежище.
– Неплохой план, но вряд ли осуществимый, – высказался Никита. – Отсюда до ближайшего покинутого города инсектов километров пятьдесят, если не больше. Они просто не заметят постройку.
– Заметят. Я передам им мнемонический образ.
– Тогда в чем дело? Сделай это сейчас, и нечего рисковать.