Запрет на капитана
Шрифт:
— Хорошо, — с улыбкой кивнула. — Спасибо, — улыбнулась ещё шире. — А девушка вам как? Вы ей перезвоните? — спросила с любопытством.
— Симпатичная, — кивнула.
Собеседование провела в пол силы. Всё думала об этом Аверине. С чего бы ему меня приглашать? Да ещё и на пельмени. Разве кто-то приглашает девушку на пельмени? В моём понимание это может сделать недалёкий мужчина в трениках с вытянутыми коленками. Или внимательный...
— Но какая-то слишком наигранная... — пожала плечами. — С клиентами хорошо, а мне самой
— А про свидание почему спрашиваете?
— Спрашиваешь, — поправила её с улыбкой.
— Точно, — ответная улыбка. — Я сменами не для этого попросила поменяться, — замотала головой. — Ко мне из газовой службы должны прийти, после обеда, гады, — зло фыркнула, — просила же на утро меня перенести.
— Да нет, — отмахнулась, — я не поэтому. Просто меня пригласили, а я...даже не знаю, что надеть, — пожала плечами.
— Зависит от того, куда позвали, — задумалась Аня.
— На пельмени, — ответила не думая.
— Пельмени? — скептически изогнула бровь.
Ну вот. И я о том же! Хотя пельменей хочется...
— Угу, — кивнула, — вообще я их очень люблю.
— Ну если любишь, тогда хорошо, — кивнула Аня. — Ой, — поднялась с места, увидев входящего в помещение мужчину. — Добрый день, — с лёгкой улыбкой, Аня вышла из-за стойки, привлекая к себе внимание. — Я могу вам помочь собрать композицию или вы хотите сперва осмотреться?
— Новенькая? — спросил Марк Анатольевич, оглядывая Аню с ног до головы и останавливаясь на её глазах.
— В сети я действительно новенькая, — со всё той же улыбкой отозвалась Аня. — Но думаю у меня хватит опыта помочь вам составить композицию...
— Думаешь, не уверена? — изогнул бровь папа, перебивая девушку.
— Думаю, — едва кивнула Аня. — Не люблю бросать слов на ветер. Но если всё же, мы с вами не найдём общий язык, обратимся к Александре, — перевела на меня взгляд, на пару секунд и затем вернула улыбку клиенту.
— Почему бы тогда сразу не отправить меня к Александре? — спросил, склонив голову на бок.
Да, ему это наверняка доставляет удовольствие.
— Марк Анатольевич, перестаньте кошмарить моих сотрудников, они мои, — спасла Аню выходя из-за стойки.
— Разве это кошмарить? — хмыкнул папа, привычно целуя меня в щёку.
Аня выглядела растерянной, пусть на её лице и была вежливая улыбка.
— И всё-таки? — вернулся к разговору папа.
Аня вдохнула, то так ничего и не сказала.
— Папа, — проговорила с нажимом.
— Поработай над этим, — хмыкнул, глядя на Аню.
Та кивнула.
— Пап, это Анна. А это мой папа, Марк Анатольевич, — представила их друг другу.
Оба сдержанно кивнули. Аня, не отрывая взгляда от собственных носков туфель, а папа от Ани. — Кгх, — привлекла к себе внимание отца. — Ты что-то хотел?
— Что ты делала в отделе? — переключился папа, убирая руки в карманы брюк.
Перевела взгляд на Аню, та отошла как можно дальше,
— Смышлёная девочка, — хмыкнул папа, проследив за моим взглядом.
— Ей тридцать два, какая она девочка? — шикнула.
— Отдел, — напомнил мне.
— Просто...Аверин сказал, что нужно подписать бумагу и я подумала, что ничего такого...
— Два дня назад, когда ты сбегала из дома ты тоже думала.
— Я не сбегала, а вышла погулять.
— Погуляла? — добавил басистых ноток в голос.
— У тебя какие-то проблемы?
Папа изогнул бровь в вопросе.
— Всегда, когда что-то намечается, ты...печёшься обо мне больше обычного, — пожала плечами.
— Ты моя дочь, я всегда о тебе забочусь, — интонацией выделил “забочусь”.
— Ты ведь понимаешь о чём я, — коснулась его предплечья.
Папа отвёл взгляд на пару секунд, после снова перевёл его на меня.
— Проблем нет. Но их пытаются устроить. Будь умничкой, ладно? — спросил, заправляя за ухо выпавшую прядь волос, привычным и тёплым жестом.
— А ты...хорошо Аверина знаешь? Он нормальный? — спросила не своим голосом.
Марк Анатольевич взметнул вверх брови, заставляя меня отвести от смущения взгляд.
— Он мент, Саша. Они все не нормальные. Но хотя бы не продажный, покачал головой.
— Вы с ним...ты с ним...бадался? — спросила поморщившись, не зная, как ещё поставить вопрос.
Да, в общем-то не для кого не секрет что такие люди как папа, на дух не переносят полицейских. Особенно не продажных. Продажных тоже не любит. Продались ему, продадутся и другим. Папа начинал в девяностых и всё что я знаю, я знаю из фильмов, книг и истории. И если честно — слава Богу! Я слишком идеализирую своего отца. Слишком. И если я узнаю что-то очень плохое...я этого не вынесу!
Я знаю, что он жёсткий человек. Знаю, что он пытается уберечь меня от своего мира. Но также я знаю, что он не лжец. Как-то я спросила у него, занимался ли он продажей оружия. Он честно ответил — да. Тогда я зашла дальше и коснулась темы наркотиков. Было страшно и очень страшно. Я поверила ему, потому что мне не понравилась правда. Он был замешан в продаже и работал с людьми, которые этим занимались. Сказал, что это было лишь тем, что помогло ему зацепиться в нужном месте, с нужными людьми. Я не перестала его любить после этого, возможно, потому что не знаю, что именно он делал и потерял ли по его вине кто-то жизнь. Потом я перешла к главному, к тому, что меня волновало больше всего. Обижал ли он когда-либо детей и женщин. Под “обижал” я имела в виду совсем не что-то по типу пихнуть беременную на кассе или забрать шоколадку у ребёнка. В ответ папа сделался вмиг серьёзным. Он не пытался меня заверить и убедить в чём-то, он только сказал, что ему ничего не стоило свернуть шею перешедшему его дорогу мужчине, однако он никогда не трогал и не тронет детей и женщин.