Запретная для Колдуна
Шрифт:
Денис застыл, недоверчиво глядя на обычно невозмутимого и доброжелательного Игоря, словно видел в первый раз.
– Придурок, – тихо произнёс мужчина. – Знаешь, если бы я знал, что ты так болезненно отреагируешь на наши отношения с Белль, то…
– Я не реагирую. Мне вообще всё равно, с кем ты спишь и когда ты спишь. И количество её любовников тоже глубоко безразлично.
– Сам-то в это веришь?
Игорь вздрогнул, лицо вновь стало спокойным и равнодушным. Словно этого выпада не было.
– Я попрошу эту тему больше не
– Отлично.
– Отлично!
– Буду молчать, – пообещал Денис, направляясь к двери. – Слова не скажу. Вот только сможешь ли ты убежать от себя?
Олеся
Утро знаменательного дня, когда меня должны были публично осудить за совершенное преступление, было самым обычным. Я даже не сильно волновалось, что уже было странно. Ведь знала, что поблажек не будет, но всё равно не ощущала волнения.
Я рано встала, приняла душ, переоделась, позавтракала и сделала небольшую разминку, размышляя о том, какой будет моя новая камера. А потом села на кровать и принялась ждать, когда за мной придут.
Разина поблизости не было. Я даже вздохнула с облегчением и улыбнулась. Правда, радость моя была недолгой.
Мы спустились в подземный гараж, где мне следовало сесть в специальную машину-грузовик. И я почти села.
«Стой!»
Я застыла у двери, чувствуя непонятный жар на руках и лице, и нерешительно оглянулась.
– Олеся? В чём дело? – увидев моё замешательство, подошёл ближе Туманов. – Ты плохо себя чувствуешь?
– Нет. То есть да… То есть… Мне обязательно сюда садиться?
– Так мы транспортируем в суд всех заключённых.
Я была так взволнована, что не среагировала на слово «заключённых».
– Понимаю, – я прикусила губу и снова огляделась. Эта машина внушала мне непонятный страх, природу которого я не понимала. – А вы где поедете?
– Наша машина будет следовать за твоей, – мужчина указал на одну из иномарок, которая стояла недалеко и была покрашена в цвета Стражей и имела отличительные знаки. – Всего будет кортеж из трёх машин. Грузовик посередине.
Его машина тревоги не вызывала. Можно было списать всё на нервы, но я знала, что это не так. Интуиция вопила, что мне нельзя садиться в грузовик, и я ей доверяла.
– А можно я с вами? – жалобно прошептала я.
Туманов удивился еще больше. Надо отдать ему должное, мужчина сразу понял, что это не просто прихоть и истерика перед судом.
– Олеся, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Скрывать смысла не было.
– Я просто не хочу садиться в этот грузовик. У меня какое-то нехорошее предчувствие, – призналась ему и с тревогой принялась ждать реакции на столь бессмысленное заявление.
– Предчувствие, – вздохнул Туманов, рассеянно взъерошил тёмные волосы, осмотрел машину, потом меня, явно пытаясь придумать, как выйти из этой ситуации с наименьшими потерями. – Олеся, это против правил.
– Я понимаю.
– Я знаю, что не убежишь… Хорошо, – сдался мужчина и повернулся к другим Стражам. – Ребят, у нас небольшая перегруппировка. Стрельцова поедет со мной.
Я облегченно вздохнула и даже благодарно улыбнулась Туманову.
Перед тем как сесть на заднее кресло иномарки, я снова осмотрела грузовик, который продолжал видеться в мрачных красках, даже в ушах зазвенело от страха.
Предчувствие не обмануло… Эта грузовая машина была взорвана из гранатомёта, когда до здания суда оставалось чуть больше километра.
Сначала раздался резкий хлопок, потом яркий взрыв, и машина, как в замедленной съемке, встала на задние колёса и, объятая пламенем, с грохотом упала вниз. Водителю с трудом удалось затормозить и вильнуть в сторону, едва не врезавшись в припаркованные машины.
– Какого чёрта? – вскричал Туманов.
Треск пламени, пронзительный вой сигнализаций, крики людей, которые бросились врассыпную – всё смешалось в один сплошной непрекращающийся кошмар. Зажав рот руками, расширенными от ужаса глазами смотрела, как беспощадный огонь пожирает грузовик, где должна была находиться я.
– Сиди здесь! – крикнул Страж, который выбрался из машины и вслед за остальными Стражами начал успокаивать и тушить пламя, оказывать помощь раненым, пока не прибыли целители.
«Меня хотели убить… меня хотели убить…»
Не знаю, сколько я так просидела, сжавшись в жалкий комочек, боясь дернуться лишний раз и глотая слёзы, когда внезапно дверь пассажирского отделения распахнулась.
– Вот ты где, – насмешливо произнёс знакомый голос, заставивший меня испуганно оглянуться.
Чёрное дуло пистолета, направленное мне в грудь, грохот, от которого заложило уши, и адская боль.
Громко охнув, я опустила взгляд вниз. Там, на моей груди, ярким алым цветком расползалась кровь.
5
Денис
– Ты можешь нормально объяснить, какого чёрта мы тут забыли? – Белль выпустила струйку дымка в окно, продолжая уверенно вести машину по московским пробкам.
– Ничего особенного. Просто едем следом за сопровождением и никого не трогаем.
– Это уже клиника, Дэни. Ты слишком пристально следишь за жизнью этой девчонки. Стокгольмский синдром?
Денис фыркнул и промолчал, глядя в окно на пролетающий мимо город и медленно двигающийся вперёди грузовик, в котором перевозили Олесю.
Мужчина сам не мог понять, что заставило его позвонить этим утром Изабелл и попросить её проделать этот маршрут. До начала судебного заседания еще полтора часа, но Разин просто не мог сидеть в стороне. Чутье вопило: надо быть рядом, нельзя спускать с неё глаз! И Денис следовал интуиции, предпочитая, чтобы на этот раз она его подвела, и колдун бы ошибся.