Запретная любовь

На рассвете, когда восточная часть неба уже начала светлеть, у самого берега реки появилась обнаженная женская фигура. Виктория по грудь вошла в прохладные воды Ротера и вздохнула с облегчением — купание тотчас же принесло ощущение свободы. Ощущение запретное в условиях суровой, строго расписанной жизни, которую она вела. Виктория понимала, что должна поскорее выбраться на берег и вернуться обратно в аббатство, пока ее не обнаружили.

Окинув взглядом высокие башни средневекового замка Бодиам, Виктория вздрогнула

и на мгновение замерла, заметив на одной из башен темную мужскую фигуру. «Он наблюдает за мной», — подумала она в испуге. Но кто же это мог быть? Ведь в древнем замке, десятилетиями пребывавшем в запустении, уже давно никто не жил.

«И как долго он смотрит на меня? — спрашивала себя Виктория. — Сколько раз он так наблюдал за мной с высокой башни?» Виктория купалась в Ротере дважды в неделю, на рассвете, как раз в то время, когда должна была находиться на молитве. Сердце девушки неистово колотилось. Этот человек выведал ее тайну! И сколько времени теперь потребуется матери, чтобы узнать про ее обман? Она в ужасе зажмурилась, а когда Виктория открыла глаза, фигура исчезла.

— Это была игра света и тени, — с облегчением пробормотала девушка. — Наверное, он мне просто привиделся.

Осмотревшись, Виктория выбежала на берег и достала свою одежду, припрятанную в укромном месте. Поспешно одевшись, она сунула ноги в туфли, завернулась в темный плащ и, быстрым шагом преодолев милю, вошла в монастырский сад. Здесь, укрывшись в тени, Виктория натянула чулки, которые перед этим второпях сунула в карман. Затем откинула за спину влажные волосы, заплела их в тугую косу и заколола на затылке. Надев чепец, она вытащила молитвенник — подарок ее недавно умершего отца, епископа Томаса Карсуэлла, — и медленно вошла в дом. Оказавшись у себя в спальне, Виктория с облегчением перевела дух.

— Мне он привиделся, — повторила она шепотом.

Видение это было или нет, но ей почему-то подумалось, что она еще встретится с этим мужчиной.

— Приглашение на ужин от племянника Безумного Джека? — презрительно поджав губы, спросила Виктория.

— Этого джентльмена звали капитан Джон Фуллер, — веско произнесла леди Карсуэлл. — Где ты услышала такое вульгарное прозвище? Наверняка об этом нет ни слова ни в одной из исторических книг, в которые ты постоянно суешь нос. Джон Фуллер служил капитаном в Суссексом пехотном полку и четыре года являлся всеми уважаемым членом парламента.

— Да, мама.

С видимой неохотой Виктория захлопнула книгу и со злостью подумала: «Тот, кто на пустые прихоти растранжирил наследство и кого похоронили со шляпой на голове, заслужил прозвище Безумный Джек!»

— Он заработал состояние на пушках для Королевского военного флота, — заметила леди Карсуэлл.

Виктория пожала плечами, скрывая усмешку, а мать добавила:

— Его племянник сэр Перегрин Палмер Фуллер унаследовал все.

— Перегрин? Одно имечко чего стоит! — воскликнула Виктория.

— Прекрати! Молодую леди должно быть прекрасно видно,

но не слышно. Твои манеры ужасают. От дочери священнослужителя можно было бы ожидать более пристойного поведения. Я приму его приглашение, потому что год формального траура у нас истек уже четыре месяца назад. Этот джентльмен явно хочет завязать с нами отношения — в том нет ни малейших сомнений.

«Почему бы ему и в самом деле не пригласить нас на ужин?» — подумала Виктория. Понятно, что он не хотел, чтобы его имя связывали с эксцентричными выходками Безумного Джека. И совершенно очевидно, что ему хотелось подружиться с леди Эдвиной — женщиной весьма строгих правил, нетерпимой в вопросах морали вдовой преподобного Томаса Карсуэлла, а также с ее незамужней дочерью.

— Я бы предпочла отказаться, мама, — заявила вдруг Виктория.

Проигнорировав слова дочери, леди Карсуэлл сказала:

— Ужин состоится в замке Бодиам.

— В замке?

Виктория внимательно посмотрела на мать. Этот средневековый замок давно ее заинтересовал. Возведенное в четырнадцатом веке, во времена Эдуарда III, одного из величайших английских королей династии Плантагенетов, это величественное сооружение над рекой должно было защищать долину Ротера от набегов французов.

Интерес к Бодиаму возник у Виктории, когда неожиданно восстановили его главные ворота. Это случилось десять лет назад — ей тогда исполнилось семь. Хотя Бодиам так и остался в небрежении, Виктория полюбила этот романтический, опоясанный рвом замок с высокими башнями и крепостными стенами.

— Безумный Джек… Простите, мама. Ведь капитан Джон Фуллер владел прежде замком Бодиам?

— Совершенно верно. А теперь он перешел к его племяннику сэру Перегрину Палмеру Фуллеру. Тебя что-то не устраивает?

— Нет-нет, все в порядке.

С детских лет она мечтала попасть в замок Бодиам. И мечта ее, похоже, сбылась.

Стоя перед высоким зеркалом, Виктория тщательно осматривала себя. Ее темные волосы были аккуратно собраны на затылке, а строгое платье из розовато-лилового батиста оживляла только полоска тонких белых кружев вокруг высокого воротничка. Приколов к платью траурную брошь из черного янтаря, она с удовлетворением кивнула, решив, что теперь матери не к чему будет придраться. И еще ей очень понравилось, что цвет ее глаз прекрасно подходит к основному оттенку платья.

Улыбнувшись своему отражению, Виктория промурлыкала:

— О тщеславие, имя тебе — женщина!

Внизу, в передней, их с матерью терпеливо дожидался брат Эдмунд, На нем был черный сюртук с воротничком священника, После смерти отца Эдмунд стал священником прихода Хокхерст, что позволило Карсуэллам сохранить за собой права на владение аббатством. Виктория подозревала, что мать заранее все обдумала, потому и заставила Эдмунда пойти по стопам отца, хотя тот и не чувствовал никакого призвания к служению. Характер у брата был слишком мягким, чтобы выстоять против матери, но его вполне хватало на то, чтобы помалкивать об отсутствии Виктории в церкви на ранних обеднях.