Запретная правда о Великой Отечественной. Нет блага на войне!
Шрифт:
После того как бывшие союзники по Варшавскому договору перешли в НАТО, да еще и дали согласие на размещение элементов американской системы ПРО на своей территории, у части российских историков и журналистов внезапно прорезалась память. Они разом вспомнили давно известные факты и поспешили напомнить Польше и Чехии некоторые забытые эпизоды их послевоенной истории.
Статья в «Эксперте» написана в высшей степени «взвешенно и политически выдержанно». Главный акцент — на изгнании немецкого населения из Чехии и переданных Польше районов Восточной Германии, короткой скороговоркой — про события в Венгрии и Румынии (там американской ПРО пока нет и не предвидится) и ни одного слова (!!!) о Югославии («братская Сербия, противостоящая натовской агрессии»), где в 44–45 гг. погибло 69 тыс. человек — каждый третий из 200 тыс. немцев, не успевших бежать из страны. И что само собой разумеется — ни одним словом «Эксперт» не вспомнил о том,
Завершая печальный перечень фактов массовой депортации и массовых убийств немецкого населения, мне остается только сообщить читателю, что я его обманул. Причем трижды. В приведенные выше отрывки из книги И. Гофмана я вставил три эпизода из мемуаров Л.Н. Рабичева (старший лейтенант, на фронте с декабря 1942 г., дошел до Праги, награжден двумя орденами Отечественной войны II степени, орденом «Красная Звезда», медалями). Его воспоминания (опубликованы в журнале «Знамя», № 2/2005 г.) почти дословно совпадают со свидетельствами, приведенными И. Гофманом. И это при том, что «плагиат» (или неосознанное копирование) невозможны в принципе: Гофман умер за три года до выхода в свет мемуаров Рабичева, а его книга «Сталинская война на уничтожение» была издана на русском языке лишь в 2006 г.
Без заметных глазу «стыков» и «швов» в цитаты из книги И. Гофмана можно было бы вставить и вот этот отрывок из докладной записки секретаря ЦК ВЛКСМ Н. Михайлова, направленной 29 марта 1945 г. секретарю ЦК ВКП(б) Г. Маленкову:
«В ночь с 23 на 24 февраля группа офицеров и курсантов в количестве 35 человек явилась в пьяном виде на фольварк Грутенненг, оцепила фольварк, выставила пулеметы, обстреляла и ранила красноармейца, охранявшего здание. После этого началось организованное изнасилование находящихся на фольварке девушек и женщин…». Но такая «вставка» была бы недопустимым подлогом, так как в докладе Михайлова речь шла вовсе не о бесчинствах по отношению к гражданскому населению Германии, а о «диком и хамском отношении к освобожденным советским девушкам и женщинам». С пулеметами в руках «группа офицеров и курсантов в количестве 35 человек» штурмовала пункт временного размещения освобожденных от фашистской неволи «остарбайтеров»…
К сожалению, я знаю, чего с нарастающим нетерпением желает сейчас услышать значительная часть читателей. Увы, вынужден заявить со всей определенностью: «Не дождетесь». Предумышленные зверские убийства женщин и детей не могут иметь никаких оправданий. Никаких. Печально, что 147-долларовое за баррель «вставание с колен» отравило сознание многих моих соотечественников до такой степени, что они уже не способны понять — каким чудовищным оскорблением памяти павших солдат Великой Отечественной являются рассуждения на тему о том, что «гитлеровцы ТОЖЕ убивали женщин и детей…».
Здесь нет темы для дискуссии, и я не буду тратить время на пустое морализирование. Нормальные люди меня поймут. Одичавших мне не переубедить. Для тех, кто небезнадежен, процитирую все же несколько строк из статьи И. Оренбурга, напечатанной в «Красной Звезде» 14 марта 1945 г. В них вполне доступно разъяснена разница между скотской злобой и благородной ненавистью солдата-освободителя к врагу:
«Я получил вчера письмо от человека, которого больше нет. На листе бумаги — след крови. Офицер Борис Антонович Курилко погиб на немецкой земле, защищая свободу и честь нашей Родины. Письмо мне переслали его товарищи, и я хочу, чтобы последние слова товарища Курилко дошли до моих читателей, как они дошли до меня. Вот что писал накануне смерти офицер Красной Армии:
«Огонь ненависти поддерживал нас в самые тяжелые дни. Теперь мы в Германии. Наша ненависть ведет нас к Берлину. Немцы думают, что мы будем делать на их земле то, что они делали на нашей. Эти палачи не могут понять величие советского воина. Мы будем суровы, но справедливы, и никогда, никогда наши люди не унизят себя…».
Гордость переполняет мое сердце, когда я держу этот лист бумаги: на нем кровь героя и на нем слова, написанные кровью, высокие, прекрасные слова. Мы побеждаем фашизм не только на поле брани, мы побеждаем его в моральном поединке между злом и добром… Наша ненависть— высокое чувство, оно требует суда, а не расправы,
Другой темой, о которой, по мнению многих, никак нельзя было умолчать, являются бомбардировки Германии англо-американской авиацией. Да, действительно, массированные бомбардировки (в особенности неприцельные ночные бомбардировки «по площадям») привели к гибели сотен тысяч безоружных немцев, женщин и детей; лишили крова и имущества миллионы людей, обратили в груды щебня величайшие памятники европейской истории и архитектуры. Однако в данной статье я вполне осознанно не стану обсуждать эту тему. И не только потому, что стратегические бомбардировки Германии были осуществлены союзниками по меньшей мере при полном согласии советской стороны (что же касается печально-знаменитой бомбардировки Дрездена, то она состоялась по прямому требованию Сталина, который обвинил в Ялте союзников в предумышленном нежелании разрушить транспортные магистрали Восточной Германии). Есть гораздо более значимая причина.
Бомбардировки городов Германии авиацией союзников были частью стратегии ВОИНЫ. Авиация союзников уничтожала заводы, на которых производили оружие для Гитлера, разрушала железнодорожные станции, по которым перевозили войска Гитлера, убивала и терроризировала немецких рабочих, которые (может быть, и не всегда по своей воле) работали на Гитлера. До сведения немцев было доведено условие, при котором бомбардировки будут прекращены: полная и безоговорочная капитуляция страны-агрессора.
Это обещание западные союзники безоговорочно выполнили — ни одна бомба не упала ни на один немецкий город после подписания Акта о капитуляции Германии. Более того, даже во время войны — насколько мне известно — союзники не разбомбили ни один немецкий город на занятой/освобожденной территории. Хотя бомб и авиабензина у них хватало, и выразить «чувство мести за разрушенный Ковентри» можно было и таким, технически-сложным, способом. С другой стороны, зверские расправы над гражданским населением Германии на территориях, контролируемых Красной Армией, начинались как раз таки ПОСЛЕ захвата этих территорий и подавления вооруженного сопротивления.
Еще раз повторю — преступления перед человечностью не имеют ни оправдания, ни срока давности. Целью же данной статьи является отнюдь не запоздалое морализаторство, а поиск подлинных причин, сделавших возможными трагические и позорные события на немецкой земле. Поиск объяснений, но не оправданий. И, по моему мнению, вопрос этот совсем не простой.
Желание отомстить за чудовищные злодеяния, совершенные захватчиками на советской земле, конечно же, имело место. Однако не всегда и не всякое желание реализуется в действиях, и не всякое желание рядовых солдат одобряется и допускается командирами. Наконец, кроме внешнего контроля, у всякого человека существует еще и самоконтроль. Может быть, я остаюсь неисправимым идеалистом, но мне трудно поверить в то, что нормальный русский мужик, призванный в армию из смоленской деревни, крещенный в детстве, воспитанный в трудовой семье, мог прибивать немецких детей языками к столу и распинать женщин на алтарях храмов. Среди множества народов, населявших многонациональный Советский Союз, были народы, помнящие законы «кровной мести», но я никогда не слышал, чтобы эти обычаи предполагали зверское групповое изнасилование жен и дочерей «кровного» врага. И мне кажется, что те, кто приписывает солдатам Красной Армии ТАКИЕ способы реализации чувства ненависти к врагу, превзошли самого Геббельса с его тезисом об «азиатских ордах большевиков»…
Отбросив патетику, мы можем констатировать и вполне определенный, твердо установленный — и весьма странный на фоне всего вышеизложенного — факт: немецких военнопленных в советском тылу не расстреливали, не истязали, не распинали на дверях сараев, не давили бульдозерами. Отношение гражданского населения советского тыла к пленным немцам было на удивление толерантным. И это не «красная пропаганда», а доподлинно известный миллионам современников событий факт.
Нет, разумеется, советский плен не был «домом отдыха»; пленных использовали на тяжелых работах, им приходилось жить в непривычном для них холодном климате и в условиях привычных для советских людей голода и лишений. С учетом того, что многие немецкие военнослужащие попали в плен раненными, обмороженными, больными, тяжелые условия содержания привели к огромной смертности: по самым скромным официальным оценкам, в советском плену погибло более 450 тыс. немецких солдат и офицеров.