Запретная страсть
Шрифт:
— Я не играю с тобой. Просто хочу быть одна.
Едва эти слова сорвались с языка Эллин, как Прайс поднял ее на ноги и заключил в объятия, впившись в губы. Она уже не могла протестовать, а он как бы наказывал ее своим неистовым, грубым поцелуем за отказ признать, что на самом деле существует между ними. Однако Прайс знал, что болью ее не завоюешь, и потому смягчил поцелуй. Он очень нежно обнимал девушку, желая почувствовать ее капитуляцию. И она капитулировала, как только он слегка ослабил объятия. Страстно
— Ну теперь-то ты поняла, что нас тянет друг к другу?
— Да, да, — сказала она со вздохом, почти рухнув на него.
Прайс осторожно усадил ее на стул.
— Итак, дорогая, о чем ты хотела поговорить со мной? — Он с усмешкой наблюдал, как она пыталась собраться с мыслями.
— Чего ты хочешь от меня?
— Только то, что ты готова дать мне.
— Но…
— Оставим это, Эллин. Может быть, завтра утром ты будешь не так смущена.
Они закончили ужин в молчании.
— Фрэнклин приготовил тебе постель наверху.
— О, чудесно. — Она облегченно вздохнула.
— Я не сомневался, что ты будешь довольна, — насмешливо сказал он.
Эллин проигнорировала его колкость.
— Почему бы тебе не лечь, я должна сменить повязки.
Снимая рубашку, он подумал, что если бы она знала, как он жаждал ее ласк, то не стала бы так охотно заниматься его ранами. Прайс улыбнулся и вытянулся на постели.
— Ты очень покладист, — сказала она, взяв медицинские принадлежности.
— Ради тебя готов на все.
Эллин подавила улыбку и почувствовала, что напряженность между ними ослабла. Опустившись перед ним на колени, она осторожно сняла повязки с обожженных мест.
— Что скажете, доктор? — спросил он, в то время как она осматривала его.
— Сегодня раны выглядят гораздо лучше. Мазь Дарнелл воистину чудодейственная.
— Теперь мне не так больно, — произнес Прайс, глядя на свою руку.
— Но лучше наложить повязку, по крайней мере еще на день, — сказала Эллин, смазывая ожоги и перевязывая их чистыми мягкими бинтами.
Когда она склонилась над Прайсом, чтобы проверить шину, он тотчас притянул ее к себе.
— Прайс, — прошептала она удивленно, прижатая к его обнаженной груди, — отпусти меня!
— Милая леди, ты не представляешь, как приятны твои прикосновения!
Эллин покраснела.
— Перестань, мне надо еще осмотреть рану на лбу. — Она тщетно упиралась руками в его грудь. — Прайс!
— Готов заключить с тобой сделку: поцелуй в обмен на свободу.
— Тогда ты действительно отпустишь меня?
— Да, отпущу, — усмехнувшись, сказал он. Затем добавил более серьезным тоном: — Только поцелуй должен быть горячим.
Она снисходительно посмотрела на него, потом присоединилась к его игре.
— Можно подумать, что мои поцелуи
Эллин склонилась к губам Прайса, едва касаясь его обнаженной груди корсажем платья. Их губы встретились, раскрылись и страстно слились. Тяжело дыша, Эллин прервала поцелуй и прильнула к плечу Прайса.
— Мне хочется ласкать тебя, как прошлой ночью, и ощущать твои обнаженные груди на своем теле. — Он застонал. — Тебе следует поскорее покончить с лечением, иначе я не ручаюсь за себя.
Эллин быстро отстранилась от Прайса, чтобы осмотреть рану на голове, а он поздравил себя с победой духа над плотью.
— Она хорошо заживает, — сказала Эллин. — Если ты будешь осторожным, мы можем снять повязку.
— Это очень устраивает меня. Я чувствую себя как египетская мумия, — сказал он, и Эллин рассмеялась. — Не смейся. Я видел однажды мумию, и она выглядела именно так. Ну почти так.
— Где ты видел мумию?
— На выставке в музее в Сент-Луисе перед войной. Она понравилась бы тебе.
— Вполне возможно, — согласилась Эллин. — Значит, ты много путешествовал?
— Только по делам. Я должен был постоянно ездить в Сент-Луис и Сент-Чарлз, а посещать другие города не было необходимости. У меня имелось все нужное дома, так зачем мотаться куда-то попусту?
— Это верно. А потом, когда ты завербовался, тебе, наверное, пришлось повидать много всякой всячины.
— Никто не горел желанием идти на войну. Мы знали, что там будет не до веселья. И я не ожидал, что она продлится так долго. Думаю, никто не ожидал.
— Ты прав. Мой отец говорил, что война продлится месяц, ну два, не более… — Голос ее затих, и на несколько минут в комнате воцарилась тишина.
Но вот звук шагов вернул их обоих к действительности.
— Дарнелл, я очень рада видеть тебя, — проговорила Эллин, когда пожилая женщина вошла в комнату с одеялами в руках.
— Фрэнклин сказал мне, что соорудил пару кроватей наверху, и я пришла, чтобы остаться с вами.
— Спасибо, — поблагодарила Эллин.
— После сегодняшнего утра я поняла, что не могу оставить вас одну на ночь, — откровенно сказала она. — Вы — мистер Ричардсон? А я — Дарнелл, жена Фрэнклина.
— Рад познакомиться и благодарю за все, что вы сделали, чтобы помочь Эллин, — искренне сказал Прайс.
Дарнелл покраснела от удовольствия.
— Я всегда рада помочь ей.
— Пора подняться наверх, если ты готова, — промолвила Эллин.
— Да, мэм. Я очень устала сегодня, — согласилась Дарнелл, беря лампу и поднимаясь по шаткой лестнице.
— Я сейчас тоже поднимусь.
— Хорошо.
Когда она скрылась на верхней площадке, Эллин повернулась к Прайсу.
— Я оставлю лампу зажженной?