Запретная страсть
Шрифт:
К горлу опять подступила тошнота.
– Нет, не о Фарнхэме, – проговорила она, сердясь на себя за то, что невнятно произносит слова. Ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она затеяла весь этот разговор потому, что пьяна. – Это о нас.
– А? – В голосе Дугласа прозвучало сомнение, как будто он ослышался. – Что еще там о нас?
– Я не выйду за тебя.
Фраза вылетела у нее торопливо, на одном дыхании. Но по крайней мере она это произнесла. Келси обернулась к открытому окну, и на нее повеяло благостным дыханьем прохладного
– О чем ты там говоришь? – угрожающим тоном, уверенный, что одно это поставит ее на место, спросил Дуглас.
– Я не выйду за тебя, – повторила она, отчеканивая каждое слово. – Свадьба отменяется. Помолвка отменяется. – Она набрала воздуху в легкие. – Сделка тоже.
– Ну, неужели? – В его голосе послышалось самодовольство, как будто слово «сделка» напомнило ему, что у него в запасе козырной туз. – Ты хочешь, чтобы твой папаша сел в тюрьму?
– Не совсем так, – обдумывая каждое слово, ответила она. Только бы не подвела голова и не заплетался язык! – Отцу нужна профессиональная помощь: врачи, адвокаты… Люди, которые помогут ему, а не просто будут прикрывать его грехи, его болезнь. Помогут ему встать на ноги. – Ей очень хотелось поверить в свои слова. – Может быть, ему придется сесть в тюрьму. Не знаю. Посмотрим.
– Может быть? – с ледяным злорадством расхохотался Дуглас. – Может быть, придется сесть в тюрьму? Послушай меня, дорогая. Если ты сейчас отступишься, гарантирую тебе, что твой папаша сгниет в тюрьме.
– Может быть, – упрямо повторила она.
– Черт возьми, Келси, ты что, напилась, что ли? Ты говоришь, как пьяная. Или просто сдурела?
За стенами дома, как дикий зверь, готовый к прыжку, прорычал гром.
– Послушай меня, – тем же угрожающим голосом продолжал Дуглас. – Сиди там, где сидишь. Никуда не уходи. Я еду домой. Буду через два часа и тогда покажу тебе кое-что.
– Нет, – по-прежнему стояла на своем Келси. – Я ничего не хочу видеть.
– Захочешь! Это долговая расписка твоего отца. Он вор и отправится за решетку. Надо было показать тебе это сразу. Тогда у тебя не появилось бы таких идиотских мыслей.
– Нет, – упорствовала она. Комната осветилась ослепительной вспышкой молнии. – Я не передумаю.
– Ничего, ничего, передумаешь. И, смотри, больше не пей. Когда приеду домой, кое-что расскажу тебе о жизни, дорогая.
Но ее била дрожь, голова шла кругом, и она не могла больше слушать.
– Прощай, Дуглас, – сказала она и трясущимися, как желе, пальцами положила трубку. – Прощай, – прошептала она. Затем, не давая себе успокоиться, опять схватилась за телефон и набрала номер отца. Я должна предупредить его. Нам предстоит сделать так много, а времени в обрез. Мы должны нанять адвоката…
Телефон в их маленькой квартирке звонил и звонил, но никто не отзывался. Она сжала трубку в руках. Какой бар, какой ипподром заманил его к себе сегодня, хотя он больше всего нужен мне?
Она неожиданно расплакалась. Слезы катились по щекам,
Стука в дверь она почти не слышала. Не взглянула, даже когда вошел кто-то.
– Келси!
Она наконец повернула голову. В дверях стоял Брэндон. Хотя в полутьме он был едва виден, Келси поняла, что и он только что из душа. От него пахло свежестью и чистотой. Услышав этот запах, она как дурочка снова разревелась.
– Келси, что случилось?
Он закрыл за собой дверь, быстро подошел и опустился на колени рядом с ней.
– Что случилось?
Увидев в руках у Келси телефонную трубку, Брэндон взял ее и приложил к уху, лукаво улыбнулся и положил трубку на рычаг.
– Кому ты звонила?
– Отцу, – расстроенным голосом произнесла она и, устыдившись своих слез, стала вытирать подбородок, потом щеки. – Его нет дома.
Увидев рядом с телефонным аппаратом бутылку вина, Брэндон ничего не сказал, только нагнулся и смахнул слезу с ее лица.
– Ну, это же не смертельно, правда? Он скоро вернется.
– Но он нужен мне сейчас, – сказала Келси, уставившись на свои руки, беспомощно лежавшие на коленях. – Мне нужно, чтобы он забрал меня домой.
Она почти кричала, но ничего не могла с собой поделать. Подкреплявшие до сих пор ее волю винные пары улетучились, оставив после себя вязкое месиво вышедших из-под контроля эмоций. И все же она старалась справиться со слезами, чтобы он не счел ее истеричкой.
Келси непроизвольно потянулась к стаканчику, хотелось возвратиться в безмятежный мир, который еще недавно дарило ей вино, однако Брэндон молниеносно перехватил ее руку.
– Келси, дорогая, – проговорил он, – тебе этого не нужно.
Она наконец собралась с силами и посмотрела на него. По его глазам она прочла, что беспокоиться ей нечего. Это был Брэндон, а не Дуглас, который просто приказал бы ей вести себя прилично. И не отец, который сам настолько нуждался в поддержке, что не переносил в Келси никаких слабостей.
Нет, каким-то чудом это оказался Брэндон, обладавший даром сочувствия. Это Брэндон, чья сила – бездонная чаша, чьи глаза полны понимания, даже когда он видит бутылку, виновницу ее несдержанности. Ну как можно не любить этого человека?
– Помоги мне, Брэндон, – давясь слезами, в отчаянии взмолилась она. – Все так безнадежно! Какая-то жуткая, страшная неразбериха. Я не знаю, что мне делать.
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Прежде всего тебе нужно успокоиться. Сев рядом с ней на кровать, Брэндон крепко сжал дрожащую руку Келси. Подняв ее подбородок, он нежно и ободряюще посмотрел на нее, как – она не раз видела – смотрел на Джинни. Она не могла отвести от него глаз, его тепло, как одеяло, окутывало ее, и слезы каким-то чудом сразу высохли.