Запретное целительство. Сеньорита Смерть
Шрифт:
Была только одна проблема. Корбин Рихтер терпеть не мог менталистов. Нет, против Сонди он не имел ничего против. Желчный и немного дерганный маг казался северянину, пожалуй, даже безобидным. Но это не значило, что Рихтер готов был пускать чужака в свой разум.
И все не время поджимало. В Орлэнду лучше было приехать подготовленным, и желательно знать врага в лицо. Так что как Рихтеру не хотелось отговориться своим слабым здоровьем, он все же решился дать менталисту шанс. Но перед повелитель стихий собирался познакомиться со скрытным менталистом чуть
Грейдорец не учел только одно. За ним все еще присматривали, и в этот раз, так как Вико Ласкане был недоступен, честь охранять долговязого повелителя стихий досталась боевику Эскобаро.
Это было похоже на начало плохого анекдота: «Пошли как-то боевой маг, менталист и алхимик бар...». Закончить можно шутку было как угодно, все равно получилось бы смешно. А в данном случае все усугублялось тем, что Эскобаро и Сонди, как оказалось, не ладили. Но понял это Рихтер слишком поздно. Как и то, кто именно разбил менталисту нос.
Боевик, впрочем, себя вёл прилично, не отвлекаясь от основной своей задачи – присматривать за грейдорцем. Но в сторону Сонди посматривал с прохладцей. А тот старался идти так, чтобы между ним и боевиком всегда находился Рихтер, и был особенно язвителен в этот вечер.
В Ценасси, прибрежном портовом городе, кабаков и питейных заведений было вдосталь, но именно в этом заведение обычно было немноголюдно. «Золотая орхидея» была приличным, и весьма дорогим, ресторанчик днем, и становилась баром «для своих» после заката. «Своими» были местные нобели, из самых эксцентричных, или прото молодых, представители богемы и маги. В столице Конте, впрочем, одаренных было немного. Фоскарини хоть и не гнал из своих земель магов, но ввел столь строгие законы, контролирующие магическую практику, что большинство предпочитало оседать в других провинциях, где работы было побольше, а дожи были щедрее.
В «Орхидее» они уселись в глубине зала и около запасного выхода, по настоятельной просьбе Эскобаро, с подозрением косящегося на огромные окна. И заказывать себе пива боевой маг тоже не стал, ограничившись компотом. Все напитки и закуски, принесенные официантом, он проверил артефактом, обнаруживающим яды, но и этого ему было мало. Он лично обнюхал все кружки, и только затем кивнул.
– Можно.
– Думаю, если нас решат травить, то едва ли так топорно, что мы сможем это обнаружить, – задумчиво сказал Рихтер. – Впрочем, одну жизнь живём! Выпьем!
Заводить беседу он не торопился. Сонди в присутствии Эскобаро явно чувствовал себя неуютно, и тоже предпочитал отмалчиваться. Боевой маг же, обычно дружелюбный и болтливый, угрюмо пялился по сторонам, всем своим видом показывая, что он здесь только по работе.
Но заскучать в столь унылой компании повелитель стихий не успел. Потому что в зал вошла невысокая хрупкая сеньорита в простом, даже слишком скромном наряде. Который, впрочем, скорее подчеркивал яркую красоту молодой женщины, а не умалял её. Рихтер почти было вскинулся, как заметил Ренатой верзилу Ласкане. Он посмотрел в сторону магов, и что-то
Не к тому, за которым сидел Корбин. Повелитель стихий почувствовал себя обманутым. Его только что самым жестоким образом проигнорировали!
– Могли бы хоть поздороваться подойти, – проворчал он. – И почему сеньорита Бьянки так поздно гуляет, да и еще в столь неподобающей компании?
Сонди тихо хмыкнул.
– Жалеете, что компания не ваша, сеньор Рихтер? Не хотите подойти и поздороваться.
– Не хочу, – с досадой ответил Корбин.
Злился он и на себя, за свою совсем неуместную ревность, и за то, что она так легко читалась менталистом. Да и Эскобаро на него поглядывал так... понимающе.
– Вико давно дружен с невесткой Кроне, как я слышал, но при этом всегда ведёт себя с ней безукоризненно.
– Кроне? – рассеяно повторил повелитель стихий, украдкой продолжающий следить за парочкой. Они слишком близко друг к другу склонились. И рука увальня почти касалась ее руки. Еще немного, и это будет выглядеть неприлично!
– Джакомо Кроне. Он был женат на погибшей сестре Бьянки. И с Вико он дружит тоже. Или, скорее, даже покровительствует. Когда еще Ласкане был юнцом, Кроне за ним присматривал.
– А-а-а, ты про отца Лучиано.
Значит, у Вико и Ренаты есть не только общее, объединяющее их прошлое, но и одобрение их отношений членом семьи. Вот же шельмец этот Ласкане – и с Летиции глаз не спускает, и вокруг Ренаты вьётся!
Рихтер сердито отвернулся.
– Ладно, мы здесь не ради сплетен. Сонди, ты знаешь, что нам предстоит.
Менталист резко поскучнел.
– Так вы решились? Уверены?
– Есть обстоятельства, которые вынуждают нас не медлить. Тем более, как я понимаю, что чем больше пройдет времени, тем тяжелее будет просмотреть мои воспоминания.
– Это правда. Но я бы хотел чтобы сеньора Бьянки подтвердила, что вы достаточно здоровы для процедуры. И я настаиваю на ее присутствии.
– Зачем? Мнемоскопия так опасна?
– Обычно нет. Но я никогда не имел дело с повелителями стихий.
Эскобаро презрительно скривил губы.
– Да у тебя и с обычными то магами никакого опыта нет. Только крестьян и можешь запугивать.
– Ты себе противоречишь. – Тон у Сонди был ровным, зато глаза потемнели от злости. – То я, видите ли, твои мысли читаю, то совсем беспомощный. Ты уж определись, Невин.
– Ну же, ребятки, хватит ссориться, – вмешался Рихтер. – Опыт и сила менталиста важна, но не менее важно и то, как он умеет справляться со своим чувствами. Поэтому мы с тобой, дорогуша, и здесь, чтобы подружиться. Мне очень не хочется, чтобы в мозги мне лез менталист, у которого на меня зуб.
– Я способен отбросить личное отношение, – сухо сказал молодой маг, откидываясь на стуле. – А вот сможете ли вы справиться со своей неприязнью? Если вы меня так недолюбливаете, то процедуру будет провести сложно.