Запретное знание

Дональдсон Стивен Р.

И он снова показал на интерком.

– Морн? – встревоженно сказал Дэвис. – Ты здесь? Что происходит? Он позволил тебе поговорить со мной?

Парализованная страхом Морн села и в ужасе посмотрела на Ника. Она не могла говорить – не могла думать. Она хотела прыгнуть на него, попытаться убить его; не потому, что верила, что ей это удастся, а потому что, когда он начнет защищаться ее отчаяние и страх закончатся.

Ник повысил голос.

– Дэвис, это – Ник. Морн со мной – мы в ее каюте. Я дал ей разрешение поговорить с тобой.

Это закрытый канал. Никто не может слышать вас, кроме меня. Но мне кажется, она не верит мне.

– Может быть, ты переубедишь ее.

Дэвис…

– Морн, – мгновенно сказал Дэвис, – не доверяй ему. Он что-то готовит. – Это говорил ее отец. – Может быть, есть что-то, что он хочет разузнать, что-то, что, надеется, ты скажешь мне. Не говори ничего, пока не решишь, что это будет безопасно.

Голос Дэвиса звучал уверенно, он был по-детски убежден в своих суждениях. Но он тоже был одиноким и потерянным, как может быть лишь ребенок. Словно не в силах сдержаться, он спросил:

– Морн, с тобой все в порядке? Ты все, что у меня есть. Пусть с тобой ничего не случится.

О, мой сын. Это уже случилось. Ты не можешь этого сказать? Я не знаю, что это.

Ник вмешался, улыбаясь.

– У тебя были какие-то проблемы во время торможения? Я не знаю, успела ли Лиете предупредить тебя. Ты мог бы серьезно разбиться.

– Никто не предупредил меня, – буркнул в ответ Дэвис. – Ты, небось, и приказал ей не предупреждать. Если бы я ударился о переборку и разбил себе башку, это, вероятно, решило бы для тебя множество проблем. Но я знал, что что-то должно было произойти, когда ты отключил внутреннее m.

Ничего не могло испортить Нику настроение.

– Ну и славно. Как состояние твоей памяти? – спросил он ласково. Его шрамы выразили растущую враждебность, какой не слышалось в его тоне. – Ты уже смог вспомнить прошлое в пустых местах? И начал вспоминать своего отца?

– Ник Саккорсо… – вспышка Дэвиса заставила динамик захлебнуться, – ты барахло. Ты – нелегал, и все, что ты делаешь, воняет. Мне больше нечего сказать тебе. Если ты хочешь задавать мне вопросы, то явись лично. Рискни, – сказал он и без осторожности взрослого ума в юношеском теле прохрипел:

– Если ты настоящий мужчина.

– Нет, – выдохнула Морн, так слабо, что ее сын, вероятно, не слышал ее, – не провоцируй его. Не давай ему повода. Все, что ему нужно – это повод.

Щека Ника задергалась.

– Ты ведь не этого хочешь, Дэвис. Ты думаешь, что хочешь этого, хотя это не так. Ты одинок. У тебя сознание, которого ты не понимаешь – и тело, которое не подходит к твоему сознанию. Ты должен знать, кто ты такой. Откуда ты появился. Что тебя создало. А это означает, что ты должен знать о своем отце.

Ты, вероятно, получил от своей матери больше, чем можешь воспользоваться, но ты сын своего отца, это необходимо признать. Тебе необходимо знать об Ангусе Фермопиле. Я могу

тебе рассказать о нем многое. Я многое узнал о нем в течение нескольких прошедших дней.

– Стоп, – прошипела Морн Нику. – Стоп.

– Ты знаешь, что он нелегал – один из самых худших? Наверняка знаешь. Ты, вероятно, помнишь эту часть. Он пират и мясник, а кроме того вор. В настоящий момент он отбывает пожизненное наказание в тюрьме Станции Ком-Майн за похищение продуктов. Они хотели бы приговорить его к смерти, но, вероятно, у них не найдется достаточно доказательств.

Это наверно заставит тебя не слишком хорошо думать о твоей матери. Она – полицейский. Она должна была арестовывать людей вроде капитана Фермопила или убивать их, а не трахаться с ними, пока не забеременеет.

Но она не такая. Твоя мать не начала трахаться с нелегалами, пока не повстречалась со мной. До этого она была совершенно невинной. Видишь ли, капитан Фермопил вставил ей шизо-имплантат. Я могу поспорить, что ты помнишь, что это такое. После того, как она уничтожила «Повелителя звезд», он снял ее с обломков корабля. Но она была полицейским, и он не мог доверять ей. Он вживил ей шизо-имплантат, чтобы держать ее под контролем. Именно так она забеременела.

Это патетическая история. Он крутил ею пока она не стала готова для него высосать все из себя с помощью вакуумного насоса, а затем трахал ее до потери сознания. Целыми неделями он заставлял ее делать то, на что только способна женщина в его воображении.

Это твой отец, Дэвис. Такой же, как и ты.

– Морн? – сказал Дэвис, словно умоляя. – Морн?

Морн поднялась на ноги.

– Я сказала, стоп! – Отчаяние залило ей грудь, захлестнуло горло; она едва могла дышать. – Достаточно!

В продолжении беседы с ее сыном Ник бесстрастно изучал ее.

– Но тут начинается самая интересная часть истории. Вживление кому-либо шизо-имплантата – «без разрешения властей» – одно из самых ужасных преступлений. Почему твой отец не был наказан за это? Если у нее был шизо-имплантат, то у него должен быть пульт управления шизо-имплантатом. Тогда почему он не был найден у него, когда его арестовали? Как он мог уговорить ее не давать против него показаний, если он не держал ее под контролем?

– Ник!..

Он переиграл ее. Его улыбка была сладостной от мести.

– Ответ заключается в том, что она научилась пользоваться им. Он развратил ее так сильно, что она влюбилась в эту коробочку. Она «жаждала» ее действия, Дэвис. Она хотела этого так, что он мог доверить ей управление шизо-имплантатом. Она не была найдена у него, потому что он отдал ее Морн. Ей нравилось пользоваться им самостоятельно.

И что же она сделала, когда он был арестован? Она не пошла в службу безопасности Станции, как полагалось бы поступить добропорядочному полицейскому. Они бы сняли у нее шизо-имплантат – и твой отец был бы казнен. Поэтому она не могла сделать этого.