Запретные чувства
Шрифт:
Она в шелковом черном халате и с собранными на затылке светлыми волосами, подошла к своему туалетному столику. Я подошел сзади и хотел обнять, Вера не далась. Снова.
– Не мешай, – раздраженно пробормотала она, ковыряясь в своей косметичке.
– Почему ты с утра уже такая колючая? – я предпринял еще одну аккуратную попытку обнять жену, она увернулась от поцелуя.
– Настроения нет. Не приставай, Руслан, – она сбросила со своей талии мои руки и достала из косметички тюбик с кремом.
– У тебя его не было вчера, и позавчера, и неделю назад, и месяц! –
– Никогда, – буркнула она и достала из ящика расческу. – Но для тебя ведь это не проблема, я права? – Вера с презрением посмотрела на меня в отражение зеркала. – Уверена, что ты найдешь способ… сбросить напряжение. Только презервативы не забудь.
– Ты меня в чем-то хочешь упрекнуть? – я спрятал руки в карманах брюк.
– Нет. Мне уже всё равно, Руслан. Делай что хочешь, а меня не тронь.
– Может, мы наконец поговорим нормально? Или так и будем перемещаться по квартире как соседи? – я чувствовал, как постепенно начинаю заводиться. Скандалить в девять утра последнее, чего бы мне сейчас хотелось.
– Что ты пристал ко мне? – Вера резко развернулась и буквально впилась в меня рассерженным колючим взглядом. – Я тебя трогала? Нет. Так и ты меня не трогай. Поезжай уже на свою работу. И, пожалуйста, не делай вид, что тебе не плевать на меня и на нашего сына.
– Что ты сказала? – я вплотную подошел к Вере.
– Что слышал. Тебе. Плевать. На нашего. Сына. И на меня заодно. Так что даже не пытайся строить из себя примерного папочку, – она издевательски улыбнулась и открутила крышку на тюбике с кремом.
– Не неси ерунду, – я резко выхватил тюбик и бросил его в другой конец комнаты. – Это ты всё рушишь. Ты не даешь ни единой возможности всё исправить. Я готов был весь мир к твоим ногам бросить, а ты, – я замолчал, переводя тяжелое дыхание. – Ты законченная эгоистка.
– Да пошел ты к чёрту, Азаров! – Вера влепила мне звонкую крепкую пощёчину, а затем толкнула в грудь.
– Мама? Папа? – на пороге спальни так не вовремя возник Платон.
Он уже был полностью собранный и готовый ехать в школу.
– А что это вы делаете? Ругаетесь? – сын растерянно посмотрел на меня с Верой.
– Нет, сладкий мой. Тебе показалось. Мы просто с папой разговаривали. Ты готов? Сейчас тебя Гриша отвезет в школу.
Гриша был нашим водителем. Кроме него я больше никому из персонала не мог доверить своего ребенка.
– Платон, слушайся учительницу, ты понял меня? Чтобы я больше не слышал жалоб с ее стороны, – строго заявил я, надевая пиджак.
– Хорошо, пап, – сын кивнул и ушел обуваться.
– Мог быть и помягче со своим единственным ребенком, – укоризненно произнесла Вера.
– У нас растет сын, а не дочь, – напомнил я. – Но, если бы ты единолично не решила сделать аборт, возможно, сейчас еще росла бы уже двухлетняя дочь.
– Я тебя ненавижу, Азаров! – выплюнула Вера и бросила в меня пластиковый колпачок из-под тюбика. – Вообще жалею, что связалась с тобой, – она резко развернулась и пулей
День был таким же мерзким, как и морось, что периодически прекращалась, а затем снова возвращалась. Несколько деловых поездок на жилмассив, где вчера прорвало трубу. Перед выборами особенно важно помелькать перед народом и продемонстрировать крепкую заинтересованность в их житейских проблемах. Поломку устранили оперативно.
Голова была забита делами. Разногласия с Верой насильно были помещены в самый дальний уголок моего сознания. Между нами почти всё разрушилось. Надежду на то, что еще хоть что-то можно спасти, я постепенно начал отпускать. Рядом друг с другом нас удерживает лишь Платон и совместный бизнес. Всё. Это крайне удручающая картина.
Когда-то мы были абсолютно счастливы. Жили в общежитии, ели дешевые сосиски с макаронами и на остатки стипендии катались на речном трамвайчике. В те времена Вера много смеялась. Я любил ее ярко выраженные ямочки на щеках. Любил ее. И куда это всё ушло?
После короткой встречи в ресторане со своим замом я планировал уехать к себе на квартиру. Наперед зная, что Вера вечером обязательно захочет разобрать мой мозг на микрочастицы своими претензиями, я трусливо решил покинуть поле битвы. Не хотел накалять обстановку. Вере не нужен диалог, а мне не нужны ее истерики. Идеальный замкнутый круг.
Морось к вечеру трансформировалась в полноценный унылый дождь. Наблюдая за городом сквозь тонированное стекло машины премиум-класса, я бездумно щелкал стальной крышкой зажигалки. Подарил кто-то из подчиненных на прошлый день рождения. Дорогая вещица. Правда, ненужная, потому что я не курю.
– Позвони в ресторан, как приедем. Закажи что-нибудь на ужин. Ты мои вкусы знаешь, – обратился я к водителю. Он лишь молча кивнул.
Откинувшись на кожаную спинку сидения, я снова уставился в окно. Возле входа в парк на набережной явно назревал конфликт между молодыми людьми. Парень – высокий и худощавый. Моя машина остановилась на светофоре, поэтому сцену чужих разборок я видел чётко. Парень явно приставал к девчонке. Она держала чехол с гитарой и, кажется, старалась уйти от конфликта. Попыталась вырваться из рук парня. Он стянул капюшон с ее головы. В случайной незнакомке я неожиданно узнал Лию. Ее внешность слишком глубоким оттиском осталась у меня в памяти, чтобы спутать. Я резко подался вперед.
– Саш, – обратился я к своему водителю, продолжая наблюдать за происходящим. – Видишь девчонку?
– Вижу.
– Ко мне ее сюда.
Не задавая никаких лишних вопросов, водитель сделал так, как было велено. Минимум лишних движений. Всё быстро и чётко. Впрочем, на свой персонал я никогда не жаловался. Саша не оставил ни единого шанса, ни Лии, ни ее странному агрессивному дружку. Во мне вдруг проснулось мрачное ликование. Наличие определённой степени власти извратило меня, давно заставило поверить в то, что я могу получить всё. А на данный момент мне была необходима именно она. Нелогичное и никак не вписывающееся в систему координат моих личных ценностей желание.