Запретные игры
Шрифт:
Не то чтобы я нежная фиалка и никогда не слышала мата. Но мне некомфортно. Казалось, ругаться матом – удел быдла. А люди статуса Литвина не выражаются, тем более при девушках.
— Если ты отвлекаешь меня по таким вопросам и не можешь решить их сам, значит, ты некомпетентен. То есть уволен! Передай дела Миронову, — отрезает он и прекращает разговор. — Продолжай, — холодно велит мне, и я разворачиваюсь. Как раз в тот момент, когда мужчина снова ложится на кушетку, но я успеваю увидеть его внушительное достоинство. Краска приливает к лицу. Щеки горят. Снова беру полотенце,
Дальше все проходит спокойно.
— Сильнее прорабатывай мышцы, — велит мне мужчина, когда я перехожу на шею и плечи. Да, там у него зажимы и нужна сила. Я стараюсь настолько, что болят ладони. Таким сильным и мощным мужчинам я никогда не делала массаж.
Заканчиваю работу легкими поглаживаниями, чтобы успокоить кожу, и замечаю, как по спине мужчины бегут мурашки. Я надеюсь, это значит, что ему понравилось.
— Всё, — констатирую я.
Снова отворачиваюсь, когда мужчина поднимается с кушетки. Делаю вид, что собираю масла и крем в свой кейс. На самом деле это занимает минуту, я тяну время в надежде, что мужчина наденет халат. Уйти не могу, мне нужно дождаться вердикта, понравилось ли ему и хочет ли он меня видеть в следующий раз. А я обязана всеми правдами и неправдами ему понравиться. Как это сделать, не знаю. У меня руки дрожат в присутствии этого мужчины. А даже если я ему и понравлюсь, как добывать информацию, интересующую Эдуарда, я не знаю. Кажется, этот мужчина свернет мне шею, как только что-то заподозрит.
Литвин не спешит одеваться, он обходит меня совершенно голый и проходит в душевую кабину. Снова отворачиваюсь уже в другую сторону.
Он издевается, что ли?
Нельзя было сходить в душ, когда я уйду?
Около десяти минут так и стою, смотря на двери, в ожидании, когда мужчина закончит принимать душ. Когда он выходит, легче не становится. Литвин мокрый идёт к полке с полотенцами и вытирается, словно меня и вовсе здесь нет. Или мы настолько близкие, что он может себе позволить это делать?
— Развернись. Я привык смотреть в глаза, когда со мной говорят, а не в спину, — высокомерно велит он.
Разворачиваюсь. Выдыхаю, когда понимаю, что мужчина обернул бёдра полотенцем. Только сейчас замечаю татуировку какого-то кельтского знака на его груди, в районе сердца. Глаза невольно рассматривают чёрный рисунок. Выдавливаю из себя улыбку, вспоминая, что моя задача – очаровать этого мужчину.
— Будешь приходить каждый день в это время. Когда я не смогу, предупрежу, — сообщает он. И вот мне бы обрадоваться, это победа. Но...
— Три раза в неделю будет достаточно. Курсом в месяц, — перечу ему, а потом прикусываю язык.
Ну не готова я каждый день смотреть на его обнажённое тело. Красивое и подтянутое тело, учитывая, что мужчине больше сорока лет, но легче от этого не становится.
— А, ну если тебе некогда, не смею задерживать, — снисходительно усмехается мужчина. Черт.
— Нет, ну что вы, конечно, если хотите, я буду приезжать каждый день.
— Всё, свободна, — отсылает меня и идет к дивану. Пока я подхватываю свой кейс и пальто, мужчина надевает халат, завязывая его.
Вот нельзя было так сразу?
Выхожу из комнаты,
Снова только в шортах.
Они что тут, все эксгибиционисты?
— Освободилась, куколка? — интересуется он у меня. Киваю и молча тороплюсь к выходу, но парень встает на моем пути, перекрывая дорогу. — Не торопись, пойдём, и мне массаж сделаешь. После тренировки все мышцы забились, — играет этими мышцами, напрягая их, и снова похабно подмигивает.
— Нет. У меня запись только на одного человека. Простите, я опаздываю, — пытаюсь обойти парня, но он не отходит.
— А ты дерзкая, да? Я заплачу за дополнительный сеанс вдвойне, — настаивает он.
— Тебе сказали «нет»! — раздается позади меня голос Литвина.
— Да в чём проблема, пап?! — психует парень.
Папа?
Он сказал «папа»?
Никогда бы не подумала, что у этого мужчины есть такой взрослый сын.
— Она массажистка, а я хочу массаж.
— Она моя массажистка. Вызови себе другую, — отрезает Литвин, и я немного выдыхаю. Если бы он настоял, я бы не смогла отказаться от массажа его наглому сыну. — Иди, Надежда, — отсылает меня мужчина. И парень тут же освобождает проход.
Буквально выбегаю на улицу, глотая воздух.
Пока иду по длинной дорожке к воротам, вызываю такси. Машину обещают через пять минут. Меня выпускают со двора на улицу, и только здесь я понимаю, что мне было мало воздуха в этом доме.
Пока жду такси, звонит телефон.
Это Эдуард.
Не хочу отвечать ему, но другого выхода у меня нет.
— Да.
— Ты вызвала такси?
— Да, — а сама оглядываюсь по сторонам. Он что, за мной следит?
— Отмени его пока.
— Зачем? — не понимаю. — Я всё сделала, клиент доволен.
— Замечательно. Тем более отменяй такси. Литвин выедет из дома в ближайшее время. Постой там, сделай вид, что такси задерживается, а ты замёрзла.
— Зачем?
— Мышка, не вынуждай меня называть тебя тупой овцой, — психует Эдуард.
— Я поняла, хорошо, — тоже нервно выдаю я и сбрасываю звонок.
Отменяю такси. Жду, кутаясь в пальто. Тут и играть ничего не нужно, я и правда замёрзла, под тонким пальто у меня только лёгкая форма массажистки.
Литвина долго нет. И мне очень хочется, чтобы он так и не появился. Мне нужно выдохнуть.
Разочаровываюсь, когда открываются ворота и выезжает большой черный тонированный внедорожник. Утыкаюсь в телефон. Мне даже не надо притворяться, я и так нервничаю и выгляжу растерянно. Краем глаза замечаю, как внедорожник плавно проезжает мимо меня. Выдыхаю, начиная снова заказывать такси. Но радуюсь я недолго – машина тормозит в десятках метров от меня. Дверь открывается...
«Пожалуйста, пусть это будет не за мной», — прошу у кого-то свыше. Но бог давно меня оставил. Иначе я никогда не попала бы в такую ситуацию. Из машины выходит парень в чёрной водолазке и кожаной куртке. Он открывает заднюю пассажирскую дверь и смотрит на меня.