Запретные игры
Шрифт:
Глупо и тупо.
Хочется встряхнуть его. Какого хрена он трогает Надю, когда я запретил? Мое слово в этом доме уже ничего не значит?
Поднимаю голову на сына. Довольный собой, самоуверенный.
Я же выбью это из тебя, щенок.
— Когда это произошло? — холодно интересуюсь я у Льва. — В какой промежуток времени?
— С утра до обеда.
— Хорошо. Вадим, пробей сейчас камеры.
Довлатов кивает и открывает свой ноутбук.
— Так нет же в спальнях камер, — уверенности в голосе сына убавляется, что и требовалось
— Камеры, Лев, есть в каждом углу этого дома. Информация, что их нет в спальнях, – для вашего спокойствия. Естественно, никто за вами не следит. Я не допущу. Видео идёт на запись. И сейчас мы посмотрим, как твои часы оказались у Надежды.
— Смотрите, — разводит руками. — Только и так всё очевидно.
— Тебе скучно живётся! — взрываюсь я.
— Нет, она будет вещи у меня пи*дить, а я должен молчать, потому что эта девка хорошо тебе подставляет зад? — нахально выплёвывает мне.
И все, мое терпение лопается. И дело даже не в Наде. Дело в моем авторитете.
Резко встаю с кресла, которое отъезжает назад и бьётся о стену. Внутри начинает гореть от ярости.
И это же мой сын!
Когда я успел воспитать такую падаль?
— Ты что, щенок! — хватаю его за грудки. — Берега попутал? Тебе кто давал право так отзываться о моей женщине? Ты какого хрена ослушался меня и полез к ней?! — встряхиваю его.
Лев сильный, спортивный и хорошо подготовленный парень. И он пытается уйти от моего захвата.
— Дёрнешься на меня – лишу всего! — рычу ему в лицо. Замирает, стискивая челюсть. — Что там, Вадим? — отпускаю щенка, отталкивая от себя.
А я ведь видел в нем своё продолжение…
Подхожу к Довлатову, который демонстрирует мне видео с камер. Часы под подушку положила не Надя, но и не Лев. Это горничная. Оглядываюсь на сына, который тоже смотрит запись.
— Ну я откуда знал, что крыса – это прислуга.
— Ммм, и зачем ей это понадобилось? — зло усмехаюсь я.
— Может, поэтому, — Довлатов перематывает и демонстрирует мне кусок, где мой сынуля зажимает эту горничную в коридоре и что-то ей агрессивно вещает.
— Всё ясно! — захлопываю крышку ноутбука, обхожу сына, сажусь за стол.
Довлатов берет ноутбук и выходит из кабинета.
— Я вот не пойму, а что ты в эту девку так вцепился? — продолжает ехидно высказываться Лев. — Может, ты на ней еще и женишься? Завещание перепишешь. Чем она тебя приворожила? Пи*да золотая?
Снова прикрываю глаза, пытаясь дышать ровно. Любого другого уже закопал бы без разговоров. Но это сын, и с ним так нельзя. А жаль…
— Еще одно слово, и я вырву тебе язык! — сквозь зубы проговариваю.
— Ясно всё… — перебивает меня Лев, вальяжно падая в кресло.
— Значит, так! — хлопаю ладонью по столу. — Слушай меня внимательно! Ты сейчас собираешь вещи и летишь ближайшим рейсом в Германию учиться и работать на меня.
— Реально ради пи*ды отсылаешь меня?!
— Окей. Значит, по-хорошему не хочешь… — выдыхаю. Набираю охрану. —
Сын напрягается.
Открываю вкладку онлайн-банка на компьютере.
— Оставляю тебе на счету немного денег. Считай, это кредит на твоё новое дело. Все остальные твои карты и счета закрыты. Собираешь сумку с вещами и уходишь, так и быть, бери внедорожник. Молодому начинающему предпринимателю тяжко без транспорта. Но это всё. Сумеешь выжить и приумножить вложения – приму назад. Нет… Не обессудь.
— Зачем это представление? — в его голосе по-прежнему нотки язвительности. Не дошло еще, значит.
— Затем, что ты забыл, что это все, — обвожу руками кабинет, — мое! Твоего здесь ничего нет. И ты, щенок, не имеешь права все это делить, пока я жив. Заработаешь сам, там поговорим.
В кабинет стучат.
— Войдите! — разрешаю, смотря Льву в глаза.
Он уже не такой борзый.
Ну а как по-другому его воспитывать?
Входит охрана.
— Лев сейчас соберет вещи и уедет. Проследите, чтобы ничего лишнего не взял и покинул дом в течение часа. Не захочет – разрешаю применить силу.
Парни в растерянности переглядываются, но кивают.
— Свободен! — обращаюсь к сыну. Он заглядывает мне в глаза, а потом встает и быстро покидает мой кабинет. Ну хоть гордость есть и характер. Будем надеяться, что не все потеряно. Набираю Довлатова. — Я тут Льва в вольное плаванье отпустил в наказание. Следить за каждым его шагом. Докладывать мне. Головой за него отвечаете! — рявкаю на нервах в трубку.
Сбрасываю звонок, откидываюсь на спинку кресла. В голове нарастает боль, затылок тяжёлый, шея напряжена. Это нервы. Дыхание не помогает.
Встаю с кресла, выхожу из кабинета, поднимаюсь наверх. Дёргаю ручку двери спальни Нади. Заперто. Стучу.
— Кто?! Я уже сказала, что ничего не хочу!
— Я хочу! Открой!
Какого-то черта повышаю голос. Она-то ни в чем не виновата.
Дверь распахивается, Надя кутается в халат и отступает назад. Волосы влажные. Глаза испуганные. Губы горят алым, искусанные.
— Я правда ничего брала. Правда, — всхлипывает. — Зачем мне? Ну зачем? — почти плачет.
О-о-о, пока ждала меня, накрутила себя до истерики.
— Тихо! — сажусь в кресло. — Я знаю, что ты ничего не брала. Я не за этим. Голова болит. Сделай массаж. Рук твоих хочу, — выдыхаю, прикрывая глаза.
Глава 27
Надежда
Я полагала, что он пришел обвинить меня в краже. Естественно, отец должен был поверить сыну, а не какой-то малознакомой девке. Но Олег явился не за этим. Он отмахивается от моих оправданий, падает в кресло и просит сделать ему массаж.