Запретный плод (Найди меня, Путь к счастью)
Шрифт:
Больше всего Конни была довольна тем, что ей не надо подниматься ни свет ни заря, чтобы ехать на студию.
– Мы, мелкая сошка, обязаны являться задолго до того, как появляется крупный зверь вроде тебя, – пожаловалась она Мэгги.
– Ты забываешь, что я тоже была мелкой сошкой в свое время. Работала на студии «Пайнвуд». На студию ехала автобусом. Но он останавливался за милю до нее, дальше приходилось пешком шлепать. В холод, в снег, в дождь и всегда почти еще до рассвета. Потом мне посчастливилось познакомиться с одной статисткой, у которой была машина. Я вцепилась в нее мертвой хваткой. Это было просто даром небесным.
–
– И ублажать режиссера, притворяясь, что можешь абсолютно все, и терпеть капризы примадонн, которые грызутся между собой из-за того, что им кажется, будто оператор польстил сопернице...
Они переглянулись и улыбнулись друг другу.
– Вот было времечко, – сказала обе в один голос. Конни никогда не расспрашивала Мэгги сверх того, что на сама желала открыть.
У Конни был дружок, ассистент режиссера на студии XX век – Фокс». Пару ночей в неделю он проводил у нее, потом его сменил монтажер, за ним появился сценарист, который писал тексты для телевизионных комедий. А в промежутках царила атмосфера женской солидарности. Конни дважды выходила замуж.
– Каждый мой брак длился, пока не стиралась позолота с обручального кольца. Теперь я решила сэкономить на кольцах. А ты? Я имею в виду, после смерти Сола Мелчора?
– А я состою в счастливом браке со своим ремеслом. Конни вскоре обнаружила, что ремесло Мэгги Кендал было для нее не только мужем, но и любовником, учителем жизни, смыслом существования – словом, всем. Оно было а первом месте, на втором, третьем и так далее.
Осенью 1982 года разгорелся скандал. Мэгги выгнала всех своих агентов. Они вовлекли ее в авантюру со съемками фильма, которому прочили фантастический успех. Это должно было быть нечто среднее между «Могамбо» и «Африканской королевой».
Мэгги убедили дать согласие на участие в съемках, упирая на то, что снимать будет режиссер, входящий в верхнюю пятерку, с которым она давно мечтала поработать, а сценарий писал обладатель двух «Оскаров». В пользу проекта говорило и то, что съемки решено было проводить в Кении, де ей не доводилось бывать.
Но едва они покинули Найроби, все пошло наперекосяк.
Во-первых, Мэгги оказалась без Конни, которая свалилась с жесточайшей лихорадкой. Во-вторых, ее известили, что снимать ленту будет совсем другой режиссер, поскольку выяснилось, что ее кумир ни в чем не может столковаться с продюсером. Вновь назначенный режиссер оказался совершенным новичком на натурных съемках. Хуже того, и павильонный его опыт тоже был равен нулю. Группой он тоже руководить не умел. Натуру выбрали самым неудачным образом – почти сразу чуть ли не все слегли с дизентерией, потому что питьевая вода оказалась зараженной.
Вдобавок ко всему партнер Мэгги, модный красавчик, с которым она должна была работать впервые, оказался просто занозой в заднице и требовал, чтобы его замечательный профиль всегда был в фокусе, а на то, как при этом будет выглядеть Мэгги, он плевать хотел. Явно настроился украсть у нее картину. А продюсер допек сценариста, ежедневно вымарывая целые страницы текста, так что из задумывавшегося красочного шедевра могла выйти разве что жалкая серенькая лента.
В конце концов все закончилось кулачной дракой между продюсером и сценаристом. Мэгги тоже негодовала
Бедолага-режиссер покинул сцену боя в слезах, но не без облегчения, ибо сбросил с себя ответственность, которая не давала ему спать по ночам. Продюсер уполз в свою палатку с расквашенным носом, грозя прикрыть эту лавочку.
В конце концов ему ничего другого и не оставалось: Мэгги заявила, что выходит из дела, если не удовлетворят два ее требования: будут снимать по одобренному ею сценарию и заменят режиссера – тут она назвала фамилию, от которой продюсер охнул, представив, во сколько ему влетит эта замена. Шум поднялся до небес. Мысль о том, что пущены на ветер миллионы, вызвала у продюсера тяжелое нервное расстройство, и воздушная «Скорая помощь» увезла его подальше от тех мест.
Все, что заработала Мэгги за этот месяц, была дизентерия. Она потеряла в весе десять фунтов. Ей не заплатили ни цента. Она вернулась в Голливуд в ужасном виде; «краше в гроб кладут», – определила Конни.
Мэгги обрушила на своих агентов водопады ярости. Она возложила на них всю ответственность за постигшие ее бедствия и орала так, что ее крик достигал вершины высочайшей точки Беверли-Хиллз. Изорвав в мелкие клочки договор, она швырнула им это конфетти в лицо. «Только попробуйте притянуть меня к суду, – пригрозила она. – Я только рада буду дать там подробный отчет о каждом дне, который вы заставили меня прожить в этом аду. Я расскажу не только про придурка режиссера, скупердяя продюсера и беспомощную группу, которая не способна отснять даже свадьбу на любительскую камеру, не то что многомиллионный проект, но и про звезду, про этого засранца, который не умеет двух слов написать, разве что подписаться под контрактом! Я взыщу с вас за намеренное введение меня в заблуждение и не позволю от моего имени даже собачий ошейник выбрать!»
Они потом рассказывали, что Мэгги так грохнула дверью, что чуть не обрушила все стеклянное здание на Сенчури-бульвар. Агентство, естественно, протестовало против таких обвинений на свой счет и вовлекло в тяжбу своих адвокатов. Профессиональные издания гудели слухами о возбужденных судебных исках за нарушение условий контракта. Но внезапно шум стих, скандал улегся как не бывало. Агентство поместило в прессе краткое извещение, что прекращает представлять интересы мисс Кендал в связи с творческими разногласиями.
На самом деле причина была совершенно другая и обнаружилась она благодаря усилиям человека, который отныне стал постоянным агентом Мэгги. Это был двадцатидевятилетний юрист по имени Уильям Дж. Бартлет. Он был уроженцем здешних мест, что крайне редко встречается в Голливуде. Окончив университет в Беркли, он поступил в Гарвардскую юридическую школу. Получив диплом, молодой человек устроился в агентстве, которое вскоре стало самым престижным в Голливуде. Ему прочили блестящее будущее. Когда Мэгги Кендал подобно библейскому Самсону рушила храм киноиндустрии, в котором располагалось ее бывшее агентство, босс Бартлета – один из трех компаньонов фирмы – велел ему отправиться на место и определить масштабы разрушений.