Запретный поцелуй
Шрифт:
Эмили уставилась на огонь в камине, страстно желая, чтобы пламя выплеснулось наружу и пожрало лорда Несфилда вместе со всеми его грязными угрозами!
– Почему я? Наверняка есть и другие бедные девушки, которых вы шантажом можете заставить делать все, что вам вздумается.
– Потому, что вы лучше всех подходите для этого случая. Его бесстрастный взгляд пробежался по ней со скрупулезностью, с которой выбирают породистого рысака.
– Вы достаточно благовоспитанны, чтобы сойти за аристократку, и достаточно умны, чтобы научиться тому, чего еще не знаете. Никто
Никто ее не узнает? Как бы не так! Лорд Блэкмор видел ее без маски. Разумеется, не стоило говорить лорду Несфилду, что она проехалась в карете наедине с его заклятым врагом, человеком, печально известным своими любовными связями. И по одной-единственной причине. Лорд Несфилд не поверил бы ей. А если бы и поверил, то только получил бы еще одно орудие власти над ней.
Кроме того, Эмили не была уверена, что лорд Блэкмор вообще ее узнает. Граф видел ее короткое время при лунном свете. Скорее всего он давно уже забыл ее лицо.
Тем не менее еще и другие могли бы узнать ее, не важно, что думает по этому поводу лорд Несфилд.
– А как насчет Лоренса, моего кузена? Если он увидит меня в Лондоне…
– Не болтайте ерунды! Лондонский адвокат не бывает на великосветских балах. А если случайно встретите его на улице, скажете, что приехали в Лондон вместе с Софи.
Девушка спешно перебрала в памяти своих знакомых.
– А как же Горманы? И Тейлоры? – спросила она, называя две наиболее известные фамилии в Уиллоу-Кроссинг. – Они всегда проводят в Лондоне светский сезон, и они меня знают. А как насчет Драйденов?
– У Драйденов только что родился внук. Они остаются в своем поместье. Горманы не собираются в Лондон в этом году, потому что не хотят оставлять больную мать мистера Гормана. А что касается Тейлоров, то дебют их дочери в прошлом году обошелся им так дорого, что они решили в этом сезоне не ездить в город.
– Но непременно найдется еще кто-нибудь…
– В таком случае, я о нем позабочусь.
– А как же папа? Как ему объяснить, почему я его покидаю? Лорд Несфилд безразлично пожал своими тощими плечами.
– Мы скажем ему, что вы нужны Софи в Лондоне. Лучше, чтобы он не знал подробностей, иначе он может возражать. Или вы предпочитаете рассказать ему правду?
Слезы подступили к ее глазам. С большим трудом девушке удалось их сдержать. Какой подлец! Это так несправедливо! Только попадись ей эта Софи!
Нет, она не должна обвинять Софи. Это полностью ее собственная вина. Если бы она проявила больше осторожности с настойкой опия, ничего бы этого не случилось и лорд Несфилд не имел бы над ней такой власти. Все это послано ей в наказание.
И все же участие
– Хорошо. Я сделаю, как вы хотите. – Ей пришлось выталкивать из себя эти слова силой.
– Есть еще кое-что.
В глазах девушки блеснули слезы.
– Что еще вы от меня хотите?
– Вы должны держать в секрете причины, по которым согласились помогать мне, даже от моей сестры. Иначе, клянусь, я исполню свои угрозы!
– Я так понимаю, что леди Данди не одобрила бы ваш шантаж?
Маркиз нахмурился.
– Я не знаю. Но я не желаю, чтобы она вмешивалась. Если вы скажете ей правду, я клянусь…
– Вы достаточно ясно выразились. – Эмили гордо выпрямилась. – Но если я все исполню, вы должны дать клятву, что похороните мамину тайну навсегда.
Лорд Несфилд оглядел девушку в лорнет.
– Конечно. Как только я найду тайного поклонника моей дочери и покончу с его притязаниями, мы с вами будем в расчете.
– Вы клянетесь в этом?
– Клянусь.
«Я заставлю вас выполнить эту клятву, милорд, – гневно думала Эмили, пока он выходил в холл, чтобы позвать леди Данди. – Не думайте, что это мне не удастся».
Глава 4
Малейшее внимание к собственности останавливает рост нравственности.
Лондон
Май 1819 года
Эмили дрожала от холода. Она была не слишком тепло одета и старалась плотнее закутаться в свою отделанную мехом накидку. За обледеневшим окном кареты лорда Несфилда улицы Лондона еле просматривались сквозь весенний туман. Еще ребенком ей довелось единственный раз побывать в этом городе со своими родителями, и у нее сохранились смутные воспоминания об островерхих башнях и пирогах с вареньем.
Теперь, однако, Лондон оставлял совсем другое, более отчетливое впечатление. Толпы нерешительных юных леди с их самодовольными мамашами в длинной череде шляпных и галантерейных лавок. Бесконечные поездки в карете по грязным, запруженным людьми улицам. И обязанность повсюду делать вид, что она дочь леди Данди, только что приехавшая из Шотландии.
И как только она могла считать когда-то Уиллоу-Кроссинг унылым и скучным? Как же ей теперь не хватало их маленького садика, купающегося в потоке бледных лучей утреннего солнца, пестрого ковра широких лугов, чистых аккуратных дорожек и пеших прогулок. Чего бы только она не отдала, чтобы заглянуть домой!
От нечего делать Эмили очистила от инея кружочек на заледеневшем стекле окошка и стала смотреть на внушительные особняки, высившиеся по сторонам улицы. Вот ее основная роль – роль стороннего наблюдателя, чужака. Не имеет значения, как ее представила леди Данди. Все равно ей никогда не стать частицей этого мира.