Запретный поцелуй
Шрифт:
– Вовсе нет. Не думаю, что Шотландия вам подходит. Английская провинция кажется более приемлемой для девушки с вашими… достоинствами.
Поллок в замешательстве перевел взгляд с Эмили на Джордана.
– Ты позволяешь себе дерзить леди, Блэкмор? Если ты только…
– Дерзить? Конечно, нет. Я сделал ей комплимент. В Шотландии слишком холодно и пустынно для такой прекрасной девушки, как она. Наша английская провинция гораздо теплее и больше подходит для подобной красавицы.
– Отнюдь не во всей Шотландии
– Я бывал только в Эдинбурге и его окрестностях, – ответил Джордан, – и мне там не понравилось. Я предпочитаю наши скромные английские луга. Они не такие… буйные и непредсказуемые.
Девушка покраснела при его намеке на ее вчерашнее поведение. Он все еще убежден, что она выдает себя за другую, и теперь стремится разоблачить ее публично. Господи, спаси и помилуй!
– Я никогда не бывал в Шотландии, – перебил Поллок, намереваясь вмешаться в разговор, и окинул Эмили до странности собственническим взглядом. – Как она выглядит?
– Да, – холодно сказал Джордан, – расскажите нам, как она выглядит, леди Эмма.
Эмили смущенно застыла – пока не заметила леди Данди, выглянувшую в одно из окон на верхнем этаже. Мгновенно в ее мозгу всплыли воспоминания о том, что говорила ей графиня с явной тоской по дому. Рассказ леди Данди заставил девушку отчетливо представить себе замок Данди и окружающие его земли. В конце концов, важно не место, а то, что ты видишь в нем.
Девушка сердито взглянула на Джордана, но перед ее глазами стояло лицо леди Данди, слышался ее тоскующий голос.
– Шотландия в целом? Я не взялась бы описывать ее всю. Но замок Данди в горной долине Кемпбелл, где мы живем, расположен на вершине зеленого холма, склоны которого покрыты травой, мягкой, как шелк, и полого спускаются к берегам прекрасного чистого озера.
– Шотландцы называют их «лох», – сухо заметил Джордан.
– Да, конечно. Не думала, что вы это знаете, будучи англичанином. – Она продолжала: – За озером есть скалистая гора, где мы играли детьми. Ветер и дождь выточили в скалах причудливые фигуры, похожие на горгулий, они всегда наблюдали за нами, когда мы купались.
– Купались? – переспросил Поллок. – Разве вода там нe слишком холодна для купания?
– Большую часть года – да. – Эмили уставилась вдаль, погрузившись в рассказы, которые графиня сочинила для нее. – Но в середине лета погода достаточно теплая. Тогда даже мама купается. И когда солнце заходит за холм, выпуская свои золотые и багровые лучи, словно пытаясь подольше задержаться на земле, нет в мире более прекрасного места!
– Это звучит восхитительно, – произнес женский голос. – Как нечто из чарующего сна.
Только тогда Эмили поняла, что привлекла восторженное внимание
Джордан возвел глаза к небу.
– Да, как из чарующего сна. Или волшебной сказки. Помня о своих слушателях, Эмили добавила:
– Шотландцы, населяющие долину Кемпбелл, говорят, что в лесу за замком Данди обитают эльфы. – Она понизила голос до шепота: – Если отважиться пойти в лес ночью, можно увидеть, как они, словно тысячи светлячков, кружатся в хороводе, трепеща своими крошечными прозрачными крылышками.
Когда Джордан насмешливо фыркнул, дамы гневно воззрились на него, затем теснее придвинули свои кресла к Эмили.
– Расскажите нам еще что-нибудь. Вам приходилось видеть эльфов?
– Нет, боюсь, что нет. – Всеобщий вздох разочарования вынудил ее добавить: – Но я, разумеется, видела оставленные ими следы. Круги в траве на склоне холма.
– Как восхитительно! – воскликнула молодая женщина. – Я всегда считала, что Шотландия – самое романтическое место!
– Это потому только, что вы прочитали слишком много историй, выдуманных Вальтером Скоттом, – сказал Джордан.
– Блэкмор вообще не способен испытывать какие-либо чувства, тем более романтические. – Поллок откинулся на спинку своего шаткого деревянного стула. – Он даже не верит в любовь. Вот только вчера вечером он заявил мне, что любовь – всего лишь быстротечное переживание для глупцов и не стоит уделять ей внимание.
Эмили посмотрела на Джордана.
– Боюсь, Поллок полностью разоблачил меня. – Голос Блэкмора был столь же холодным и мрачным, как угольный погреб зимой. – Я слишком занят, чтобы расходовать время на ложные чувства.
– Тогда ваша жизнь, должно быть, и в самом деле безотрадна, – искренне сказала Эмили. – Жизнь ничего не стоит без подобных излишеств.
Граф, прищурив глаза, насмешливо смотрел на нее, но она не пожалела о сказанном.
Теперь все глаза были устремлены на них, но Эмили ничего не замечала, поглощенная единственной мыслью – узнать, из-за чего он превратился в бесчувственную ледяную статую. Должно быть, с ним произошло что-то очень трагическое. Или, может быть, он просто редкое создание, лишенное врожденного стремления любить. Если так, то ей жаль его еще сильнее.
Когда воцарившееся молчание стало создавать неловкость, Поллок неожиданно сказал:
– Леди Эмма, не пройтись ли нам с вами по саду? Полагаю, что вы еще не видели розы леди Астрамонт.
Оторвав взгляд от Джордана, Эмили одарила Поллока любезной улыбкой.
– Я и в самом деле не видела розы. Буду вам очень благодарна, если вы мне их покажете.
Поллок предложил ей руку, и она охотно за нее ухватилась, радуясь возможности убежать от мрачных взглядов и едких высказываний Джордана. Но когда они уходили, Джордан окликнул ее: