Запретный рай
Шрифт:
— Подождите! Со мной приехала белая женщина, я не хочу ее пугать.
Эмили с опаской ступила на новый берег. Ночь, опустившаяся на землю быстрее, чем падает театральный занавес, пугала ее. Что таит в себе неведомая жизнь, скрытая за прибрежными зарослями?
Патрик зажег факел и освещал ей путь.
— Здесь есть все, что нужно для жизни, — сказал он. — Мне не хватало только вас.
«Не слишком ли ты спешишь?» — подумала она.
При подходе к дому их встретила свора лающих собак. Тауб отогнал их.
— Они не злые. Только пугают, —
— Чем вы кормите животных?
— Рыбой; с мясом тут плоховато. А еще, бывает, скармливаю стае их же сородичей — больных или старых.
Эмили содрогнулась.
— Откуда у вас собаки? — спросила она, помня, что на Маркизских островах их не было.
— У одного торговца был щенок, я упросил продать его мне. А через некоторое время мне удалось приобрести второго — другого пола. — Он усмехнулся. — Ной не был дураком! — И, искоса глядя на Эмили, добавил: — Лишь я один остался без пары, а стало быть, без потомства. Между тем мне есть что оставить детям!
Дом оказался простым, но довольно просторным и удобным. Здесь было множество полезных европейцу вещей и привычной мебели.
Кровать оказалась только одна, и Тауб галантно уступил ее даме.
— Сам я лягу в соседней комнате. Отдыхайте спокойно. Здесь есть москитная сетка, так что вас никто не потревожит. А завтра я покажу вам свои владения.
Эмили было неприятно ложиться в его постель, и она попыталась возразить, но Патрик не хотел слушать.
— Я постелю простыни из чистого льна. Я хранил их, как величайшую драгоценность!
— Я могу лечь на циновке.
— Зачем? Я хочу, чтоб вам было удобно. Надеюсь, простыни не успеют испачкаться до первой брачной ночи?
Он рассмеялся, а Эмили сделала вид, что не заметила и не оценила его шутки.
Она поняла, что нынешней ночью может быть спокойна. Чего нельзя сказать о последующих.
Глава двадцать первая
Море нежно лизало подножия скал, лес дышал прохладой, а на небе не было видно ни облачка. Как ни странно, это утро принесло Эмили новые надежды и силы. Она решила принять приглашение Тауба обойти его владения. Надо постараться как следует запомнить местность, чтобы в случае малейшей возможности попытаться бежать.
Для начала она осмотрела дом. И стол, и стулья, и кровати были плетеными, но вдоль стен шли деревянные полки, на которых лежала уйма вещей: жестяные коробки и банки с чаем, табаком и порохом, инструменты и мотки веревок. В доме обнаружился даже таз и эмалированный кувшин для умывания, а также целый ящик твердого, как камень, желтого мыла. Не было только женских платьев.
— Ничего, — сказал Патрик, — по моему заказу первая же торговая шхуна привезет вам целый гардероб. Хотя, признаться, даже в этой одежде вы выглядите красавицей.
И Эмили тут же подумала о том, что станет делать Тауб, когда в
Деревня уже проснулась. По земле стелились волны дыма. Между хижин бегали голые дети. Темнокожие, обнаженные до пояса женщины с шапкой курчавых волос на голове помешивали над кострами какое-то варево: судя по всему, здесь не было земляных печей, как в Полинезии. Мужчины с ножами в руках собирались на работу.
Завидев Эмили, туземцы прерывали свои занятия и молча глазели на нее. Наверняка многие не понимали, мужчина она или женщина. Возможно, они вообще никогда не видели белых женщин.
— Ими легко управлять, потому что они верят во всякую ерунду, — заметил Патрик. — Впрочем, иногда это также здорово мешает, ибо если туземец что-то вбил себе в голову, так это не выбить и палкой!
Он показал Эмили аккуратно засеянные поля и подробно объяснил все особенности выращивания тростника.
— На самом деле я очень богатый человек, — сказал он. — Правда, судьба посмеялась надо мной, поскольку здесь просто не на что тратить деньги.
— Почему бы вам не вернуться в Европу?
— Потому что там меня никто не ждет. Кроме разве что госпожи виселицы. К тому же я уже привык к этому райскому месту. Собственно, единственное, чего мне не хватало, так это смысла жизни. Так же, как и ее спутницы, которой будут принадлежать все мои лавры.
— Боюсь, мистер Тауб, я не гожусь на эту роль, — твердо произнесла Эмили.
Он ухмыльнулся.
— Я не рассчитывал на скорое согласие. Поверьте, я умею ждать.
Когда Эмили сказала, что устала, Патрик повел ее домой. Они шли другой дорогой, по лесу, и молодая женщина не переставала удивляться его разнообразию и суете. Щебетали и порхали птицы, кричали попугаи, трещали обезьяны, жужжали пчелы. А великолепные бабочки медленно порхали в воздухе или неподвижно сидели на ветках, напоминая диковинные цветы.
И все же если снаружи царил веселый шум и яркие краски, то внутри ее души и сердца застыла звенящая серая тишина. Неотвязная память о прошлом не давала Эмили ни мгновенья покоя и света.
При подходе к дому Патрик сказал:
— Вы пока отдохните, а я займусь моим пленником. Туземцем, который меня предал.
— Он единственный, кто вас не побоялся?
Тауб скривил губы.
— Я уже говорил, что он не из местных. Каким-то чудом приплыл из Полинезии.
У Эмили дрогнуло сердце.
— Я могу на него посмотреть?
— Зачем?
— Вы собираетесь его убить?
— Пока не знаю, — уклончиво произнес Тауб. — Я еще не решил.
— И все же позвольте мне на него взглянуть.
— Хорошо. — Патрик ухмыльнулся. — Желание женщины — для меня закон!
Прямо за домом была выстроена большая прочная клетка. Возле нее сидел темнокожий охранник, который уставился на Эмили так, будто она была невесть знает какой диковинкой. Патрик небрежно махнул на него рукой.
— Иди, Калунга! Я тебя позову.