Запретный сад
Шрифт:
– Женщина! – Резкий голос раздался прямо за спиной.
Лиза вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла давешняя продавщица. Маска напускной приветливости окончательно слетела с хорошенького личика, и теперь оно выглядело злым и раздраженным.
– Женщина, это дорогие модели! – заявила она. – Вы смотреть – смотрите, а руками не трогайте!
Густо накрашенный ротик капризно кривился, а на лице девочки было явственно написано, что она думает о безденежных покупателях, которые не покупать пришли, а только зря товар руками трогают и отнимают ее, продавщицы, драгоценное время. Лиза сконфуженно поставила туфельку на место. Сейчас ей просто хотелось провалиться сквозь землю.
Она почти бежала к эскалатору, старательно уговаривая себя, что ничего особенного не произошло. Не стоит обращать внимание на какую-то глупую девицу, которая наверняка ни одной книги в жизни не прочитала и возомнила о себе невесть что только потому, что целый день проводит среди дорогих вещей…
И все равно было очень обидно. Хотелось крикнуть: за что? Разве она виновата, что у нее нет денег? Почему эта девица считает себя вправе так с ней разговаривать, смотреть на нее как на попрошайку? Нет, наверное, что-то в этом мире устроено несправедливо, если значимость человека окружающими оценивается только в зависимости от наличия у него в кошельке цветных бумажек с водяными знаками!
Занятая этими грустными мыслями, Лиза спустилась по эскалатору вниз, в супермаркет. Автоматические двери распахнулись перед ней, словно приглашая войти. Она взяла тележку, способную, кажется, вместить ассортимент небольшого магазинчика, и двинулась осматривать новое пространство.
Первая мысль была – как же тут много всего! Ходить по огромному магазину, заполненному всякой всячиной, оказалось ужасно интересно. Вот длинные ряды, заполненные разными видами сыров, йогуртов и прочими баночками и бутылочками, причем большая часть их для Лизы была совершенно незнакома. Одного только молока сор тов десять, не меньше! Обычное и обезжиренное, с добавлением лактобактерий (узнать бы еще, что это за зверь такой!), ванильное, клубничное, шоколадное… Фрукты в специальных корзиночках выставлены длинными рядами, как на рынке, только продавцов за прилавками не хватает. На миг создается иллюзия полной доступности – подходи, бери, пробуй! Вот крупные красные яблоки словно нарочно выставляют напоказ круглые румяные бока, желтые груши, кажется, вот-вот брызнут сладким соком, а еще персики, апельсины, виноград… Правда, при одном взгляде на ценники Лиза вздрагивала. Есть же на свете люди, которые могут позволить себе такое! И к сожалению, она сама не из их числа – по крайней мере пока. Ну что же, остается только ходить и смотреть, как тот персонаж сказки о Ходже Насреддине, который питался дымом из чайханы.
Лиза уже больше часа бродила по магазину, когда ее размышления прервал капризный детский голосок:
– Я хотю калатку!
Она обернулась. Мальчик лет трех-четырех, одетый в нарядный джинсовый комбинезончик и курточку, держался за руку матери и монотонно канючил:
– Мам, ну купи!
Мамаша – молодая, крепкая деваха, одетая в слишком тесные джинсы, короткую куртенку с заклепками и высокие сапоги на шпильке, – не обращала на отпрыска никакого внимания. Толкая перед собой заваленную всякой снедью магазинную тележку, она увлеченно беседовала с кем-то по мобильному телефону. Видимо, неизвестный собеседник (или, скорее, собеседница) рассказывал что-то интересное, и участие молодой женщины в разговоре ограничивалось лишь короткими репликами:
– Да? А ты чё? А он чё? Ну вааще!
Между тем ребенок, отчаявшись, видимо, привлечь внимание матери, решил не ждать больше милостей от природы. Приподнявшись на цыпочки, он вытянул с полки шоколадный батончик и уже
Ребенок, видимо не привыкший, чтобы его драгоценной персоне отказывали в чем бы то ни было, в первый момент уставился на нее с искренним изумлением, так что светлые бровки высоко поднялись, потом разразился отчаянным криком:
– Калатку! Хотю калатку!
Мамаша грубо дернула малыша за руку:
– А ну, замолчи! Сказано тебе – нельзя, а то опять врача вызывать придется. Уколы делать будут, слышал? Так что не ори, горе ты мое!
Лиза покосилась на ребенка с жалостью. В самом деле, на щеках малыша ярко горели диатезные пятна, и выглядел он слишком полным и рыхлым, так что, возможно, мать была совершенно права… Но все равно – нельзя же так грубо с маленьким! Он ведь еще не понимает, что для него полезно, а что – вредно или даже опасно.
– Замолчи, я сказала! А то щас как получишь у меня… – Брови женщины грозно сошлись у переносья. Бросив незримому собеседнику: «Подожди, я тебе позже перезвоню», она захлопнула крышку телефона и повернулась к ребенку с самым грозным видом.
Но ребенок не слушал ее, а только ревел:
– Хотю!
По щекам малыша текли слезы, личико покраснело, и видно было, что сейчас он искренне страдает, недоумевая от бессмысленной жестокости. Еще бы – вокруг столько вкусного, так хочется попробовать, и почему-то злые люди не позволяют этого сделать!
Глядя на ребенка, Лиза украдкой вздохнула. Если вдуматься, сейчас она сама не слишком отличается от этого малыша… Разве что воспитание и возраст не позволяют биться в истерике на виду у всех. Находиться среди вещей вожделенных, но недоступных, оказывается, просто губительно для психики!
Тем временем мамаша, видимо, решила сменить гнев на милость. Она присела на корточки перед своим чадом и принялась вытирать его слезы не слишком чистым платком.
– Ну, хватит, хватит… Давай лучше яблочко тебе купим. Смотри, какое красивое, красненькое…
Но ребенок уже не реагировал на ее слова – просто ревел благим матом:
– Не хотю-у! Хотю кала-атку!
От детского крика просто уши заложило! Лиза хотела было обойти эту парочку, но не тут-то было. В узком проходе между рядами места для нее просто не оставалось.
– Разрешите пройти, пожалуйста… – тихо сказала она, но женщина, всецело занятая своим чадом, даже головы не повернула в ее сторону.
А ребенок вовсе не собирался успокаиваться. Он ревел благим матом, громко, самозабвенно, топал ножками, обутыми в нарядные крошечные кроссовки, отталкивал руки матери… Яблоко тут же полетело в сторону – и угодило Лизе прямо в лицо. Удар был неожиданно сильным, она даже вскрикнула от боли и неожиданности. В первый момент она просто опешила, а потом попыталась урезонить не в меру разошедшееся дитя:
– Мальчик, что ты делаешь! Ну разве так можно…
Ребенок даже замолчал на мгновение, удивленно уставившись на нее, а потом заревел еще громче, обхватив мать и словно ища у нее защиты. Мамаша легко отодвинула его в сторону, словно дорогостоящий, но неодушевленный предмет, и пошла на нее, словно солдат на вражескую амбразуру:
– Ах ты, моль бледная! Ты чего на ребенка вызверилась, а? Чё ребенка трогаешь, тварь? Помешал он тебе?
Дальше шла такая длинная тирада отборнейшего мата, что Лиза просто оторопела от такого напора. Ну не драться же с ней… Хотя сила все равно на ее стороне, и эта крепкая деваха, если захочет, сможет уделать ее как бог черепаху.