— Мне никогда не приходило в голову, что Фэннинг был свидетелем Брока, — бросил он. — Я думал об О'Фаррелле.
Был шанс, что он видел меня той ночью, но молчал. Теперь вы говорите мне, что все это время он думал, что видел Фэннинга, и это, собственно, и навело Брока на след. Сегодня вечером, когда я пошел за Фэннингом в его студию, он, похоже, подумал, что я наконец добрался до него и теперь собираюсь убить. Придя в себя в больнице, он впал в панику. Они не разрешали ему говорить и никого к нему не пускали. Когда я зашел к нему в палату в пять часов, он чуть не умер от страха. Он поговорил со мной, и все стало совершенно ясно. Если я не оставлю его в покое, он сдаст меня. И тогда я понял, что свидетель — он. Если бы я просто ушел оттуда, оставив его в живых, моя песенка была
бы спета. Я воспользовался единственной возможностью, которая у меня имелась. Я добил его.
Шансов было очень мало, но почти все получилось. Келли вышел, поговорил с Миллером и уехал из больницы. Минул час, прежде чем кто-то зашел в палату. Все бы ничего, если б Миллер не держался так упрямо.
Я не знаю, как Пенни и Тэд Фэннинг намерены поступить с Нью-Мавериком и колонией. Конечно, они теперь снова вместе и что-нибудь решат. Когда первый испуг пройдет, возможно, они оставят все как есть. А может быть, передадут дело в другие руки.
Что касается меня — ну, Гарриет потребуется немало времени, чтобы забыть Нью-Маверик. Дики ребенок, с ним легче. Я думаю, что смогу ему понравиться.