Зараза 2: Львиное сердце
Шрифт:
В следующем домике все медицинское таинство и происходило. Сначала стерильный отсек, потом операционная с окровавленным столом и разбросанными тряпками. Здесь уже пованивало, а о какой-либо стерильности и речи не шло, над столом жужжали мошки, а во всем остальном общая картина лагеря напоминала фильм про пришельцев, в котором просто одномоментно исчезли все люди. Все, что трогали, делали – все, будто замерло, остановилось во времени, а люди просто исчезли.
Если бы не мухи да очередные подтеки на грязном полу, уже бы начал щипать себя и проверять, что не сплю. Духота
И только в третьем домике, мне наконец, повезло.
Склад или своего рода аптека, но там нашлось все – и цефазолин, и трамал, и антисептики и даже с запасом. Я подобрал еще одну сумку-холодильник и медицинский рюкзак, набитый всякими полезностями – больше точно не утащу. Под завязку еле молнию застегнул, забил обе сумки нужными упаковками, в рюкзаке спрессовал содержимое и туда еще наполнил.
Прикинул, что термосумки смогу повесить на мотоцикл, как седельные на лошадь, а рюкзак за спину и если никто мешать не будет, то домчу почти с комфортом. Но сразу все переть не рискнул, взял первую сумку и, все еще держа обрез в руке, пошел к мотоциклу.
Выглянул за дверь, никого не увидел, но услышал какой-то странный звук из-за соседнего домика, будто кто-то волочит что-то тяжелое по земле. А потом и увидел.
Со стороны ворот из-за угла шатра медленно вышел мертвяк и волочил за собой два довольно свежих на вид чернокожих тела.
Двигался, как шаркун, но при этом давно мутировавший в нечто новое. Таких я еще не видел – плотный, нетолстый, скорее квадратный, как пауэрлифтер маленького роста. При том что сам он был под два метра. Тело в каких-то буграх, напоминающих панцирь черепашки или какую-то корявую пластинчатую броню. Бургы сменялись трещинами, в которых застряли куски рваной военной формы. Из-за спины над уродливой головой торчал длинный ствол снайперской винтовки.
Я замер, проглотив емкое ругательство, опасаясь, не то что сумкой о землю хлопнуть, а даже пошевелиться. Меня пока не заметили. Черепашный брел метрах в тридцати мимо меня в сторону контейнеров, оказавшись ко мне практически в профиль. И странностей стало больше.
Во-первых, чрезмерно огромная рука, в которой он держал сразу две ноги, просто в кулачок сжал, как какой-то пучок петрушки. Вторая рука при этом была ближе к остальным пропорциям тела. Кувалда, а не рука. Но по крайней мере, сопоставимая со шпалами ногами и кирпичной головой.
Во-вторых, снайперская винтовка не висела на плече, а росла из спины, проглядывая отдельными частями между бугров. Ни ремня, ни приклада видно не было, все скрывали грубые наросты бледно-серого цвета.
Я опять проглотил ругательство, только уже более мощное и витиеватое, когда понял, что узнаю его. Снайперская винтовка, укус в руку, отдельные фрагменты искореженного лица – ну, здравствуй, Егерь.
Я не стал кричать старому знакомому, а он так и не обернулся. Уже колено начало сводить от той позы, в которой я замер. Но Егерь протащил тела мимо, на секунду подвис, заметив мотоцикл,
Из-за контейнеров синхронно раздалось три визгливых скрежета, будто кто-то там чаек наизнанку выдернул. Но Егерь успокоился и побрел дальше.
Я, наконец, опустил сумку. С сомнением посмотрел на обрез, даже знать не хочу, смог ли бы я пробить там хоть что-нибудь. Прислушался.
Где-то в районе контейнера, из которого я хотел повторно подобрать себе какой-нибудь огнестрел, опять завизжали, и даже с такого расстояния послышались звуки разрываемой плоти и нечто похожее на отрыжку.
Я на цыпочках перебежал к мотоциклу, убрал подножку настолько нежно, будто крыло бабочке поправил, и покатил байк к противоположному от контейнеров забору. Также тихо, постоянно оглядываясь и прислушиваясь к чайкам, перенес туда сумки и закрепил их жгутами на сидушке.
Выкатил мотоцикл к воротам и встретился взглядом с Егерем, который вышел из-за контейнеров. Вот теперь он меня точно заметил. Взревел, также нечленораздельно, но, поспорить готов, тональность была уже совсем другая. Тревожная что ли, предупреждающая.
Вот только не меня, а тех, кого он охранял от меня. При всей своей массе сорвался на бег он моментально, я на мотоцикле так не смог. Я газанул, бросая в него камни из-под колеса, и выскочил на дорогу, почти перед самым его бугристым носом.
И погнал к трассе. Он прекратил меня преследовать только километра через два и то, скорее не потому что устал, а не хотел удаляться от своей территории. Очень ценной для выживших территории, учитывая сколько там осталось лекарств и даже не вскрытых ящиков.
Очнулся я от невеселых мыслей, только когда понял, что заехал куда-то не туда. То есть трасса-то одна и довольно прямая, и все держу под контролем, но несколько раз пришлось съехать, объезжая неожиданно появившихся на дороге шаркунов. Либо мигрировали куда-то, переходя дорогу, либо уже к солнцу адаптируются. Жара такая, что сидушка мотоцикла уже мокрая, а со спины из-под рюкзака ручьями течет.
Один раз ушел на условный грунтовый дублер, потом объехал какие-то складские помещения, и в итоге попал еще сильнее. Уперся в небольшую рощицу, где на деревьях висели не экзотические фрукты, а очередные повешенные туристы в рубашках с дурацкими картинками и перепачканными совершенно не светлыми шортами. А под ними толпа фанатов среди деревьев, клацающие зубами в воздух.
Пришлось разворачиваться, но не тут-то было. Оттуда, откуда, я приехал, раздалось стройное рычание мотоциклов. Громкая трескотня кроссовых или эндуро сначала привлекла зомбаков, те нестройной гурьбой потянулись в мою сторону. А потом появились и сами мотоциклисты – пятеро, местные туземцы, в каких-то нелепых черных балахонах с винтовками в руках.
Выскочили из-за склада, притормозили, так чтобы я их видел и слышал, и стали красоваться, перегазовывая. А потом первый, что был за главного, достал из-за спины моток веревки и как лассо, стал раскручивать висельную петлю.