Зарево над Припятью
Шрифт:
Были выпущены боевые листки, и опять за paботу, до пота и ломоты в суставах, с одной мыслью - реактор должен быть укрощен.
После принятия правительственной комиссией решения об эвакуации населения стала поступать техника: автобусы, краны, фургоны для перевозки крупного рогатого скота и даже понтоны для наведения мостов через реку Припять. Рука об руку трудились гражданское население, работники внутренних дел, воины.
Нас разбили по группам, определили деревни, где будем осуществлять эвакуацию. Я попал в деревню Полесье, небольшую,
Единой колонной со скоростью 20-30 километров в час направились в пункт дезактивации, где каждый обследовался медицинским работником, тщательно мылся в душе с последующей сменой белья. Так мы работали до 5 мая, после чего нас сменила житомирская милиция.
5 мая наша группа прибыла на пункт дезактивации.
Замерили наличие радиации, затем обильный душ, вновь замер радиации и переодевание. И здесь все были равны, несмотря на чины и ранги. Я видел рядом рубашку с лейтенантскими погонами и бриджи с генеральскими лампасами.
В Чернобыле я воочию, а не по книгам и по фильмам, убедился, что может сделать атом, пусть он даже мирный, но вышедший хоть на время из-под контроля человека".
Каждое свидетельство очевидца и участника событий - это документ нашего времени, эпохи "атомной истории цивилизации", как выразился однажды академик Ю. Б. Харитон.
Чтобы идти работать под землю, нужно не меньше мужества, чем сесть в кабину стартующего космического корабля. Я написал эту фразу не для красного словца и не потому, что сейчас можно любую специальность сравнить с космической. Вовсе нет! Я повторяю: очезь мужественным должен быть человек, если он выбрал нелегкую профессию горняка, и большим знатоком своего дела. Иначе земля, которая испещрена искусственными катакомбами, не прощает...
Можете поверить: предусмотрено все возможное, чтобы обезопасить под землей жизнь человека. Средства механизации, высокая квалификация инженерно-технических работников и шахтеров сводят опасность к нулю.
Но тем не менее от каждого требуется предельная собранность. Беспечность и ошибка могут привести к несчастью. Необходим постоянный контроль над собой, без этого нельзя...
Когда мы встретились с Героем Социалистического Труда бригадиром Василием Михайловичем Скуратником, я спросил:
– В последние годы у вас были несчастные случаи со смертельным исходом?
– Нет. Что вы?! Техника безопасности у нас на высоте. Лучше, чем на любой шахте в мире. Но надо быть осмотрительным, обязательно. Эго первая и главная заповедь. Нужно уметь читать породу, видеть ее, чувствовать только тогда ты станешь настоящим горняком.
Самое легкое для шахтера - зарплату получать. Но деньги выдают наверху, а зарабатывают
Любовь к руднику у Василия Михайловича начала складываться 18 апреля 1948 года.
Только что принятая молодежь сбилась в углу клети и изредка поглядывала на угрюмое лицо мастера, которому поручглп эту новоиспеченную бригаду.
Мастер показал шахту, распределил ребят по местам, присматривался к ним, а в конце смены собрал всех и сказал:
– Не будет из вас бригады. Разные вы очень.
Из одних толк выйдет, а из других... Не все среди вас шахтеры, братцы, вы уж извините...
Очень боялся Василий, что эти слова относятся и к нему, и поэтому, когда дали ему отдельный забой, начал трудиться с каким-то остервенением. А потом выяснилось, что за месяц у него 150 процентов плана.
Захарий Васильевич Галка, почетный горняк, орденоносец, гордость рудника, приметил старательного юпошу. Пришел как-то к нему:
– Вижу, хочешь работать, да не умеешь. Силой пока берешь, но и голова нужна. Силы на месяц, на два хватит, а потом попадешь в другой забой, руду зубами грызть будешь, а она не поддастся. Если хочешь, иди ко мне в бригаду, научу всему, что умею. В дальнейшем пригодится...
Великой честью было оказаться в бригаде З. В. Галки.
Лучших шахтеров Желтых Вод он выучил. На второй месяц показатели Василия за двести процентов потянули.
Ниже потом и не спускался.
В 1952 году Скуратник сам возглавил бригаду. Добыча урановой руды резко расширялась, ушел тогда его наставник на другую шахту, а Василия предложил в бригадиры.
– Сначала в бригаде восемнадцать "душ" было, потом двенадцать, а сейчас только шесть, - говорит Василий Михайлович.
– Это почему же?
– Собрались мы и решили, что если каждый две-три смежные специальности освоит, то и вшестером справимся. Подучились немного, курсы закончили. Теперь так и работаем. План остался на двенадцать человек.
– Бригада не меняется? Так вшестером с 1959 года и держитесь?
– Да нет, конечно. Очень нас любят разбивать на "половинки". Троих оставят и еще троих добавят. А ил другой "половинки" самостоятельную бригаду "наращивают". Человек двадцать я уже подготовил, и сейчас в бригаде новенькие.
– Так может случиться, что на шахте скоро все вашими учениками будут...
– Хороших горняков у нас много. Что же касается учебы, то это нужно... Галка меня и многих других в люди вывел, ну а мы свой опыт передаем. Секреты при себе не держим... Вот сын подрастает, наверное, на шахту придет.
– Долго еще ждать?
– Года два-три... Отличник. Старается... А дочь уже работает. Дети у нас удачные, мы с Надей не нарадуемся...
В работе радиометрических машин на фабрике первичного обогащения руды слышался какой-то причудливый "мотив", словно десяток ксилофонистов разучивали новую композицию.