Зарницы смуты

Болдырев Всеволод

Ближе к вершине пробираться стало сложнее. Мелкие изгороди шиповника и палисады сменялись крепенькими заборчиками, увитыми плющом и ползучим горошком, а серый булыжник и дерево сменились на мрамор и дорогие лесные породы из северных тундр. Натолкнувшись на очередной кусок высокого забора, преграждавший путь по стоку, я, скрепя сердце, все-таки свернул к пандусу.

Оставалось только удивляться, что во время предыдущего визита в верхний город не заметил всей его прелести. Аккуратные садики, окультуренные изгороди и высокие заборы из кованых решеток скрывали от любопытных глаз дома

местной знати. Оставались видны лишь хорошо освещенные черепичные крыши. Цвет их разнился, потому как зачастую черепицу покрывала глазурь. Жизнь на острове, должно быть, и вправду была сказочной, жаль, что именно наше появление превратило сказку в ночной кошмар.

Задумавшись, едва не пропустил нужный забор. Упершись взглядом в родовой герб, не сразу заметил, как с той стороны ограды вырос высокий страж в кожаных доспехах и с заряженным арбалетом наперевес. На поясе висели ножны с мечом.

— Кто такой? — гаркнул страж, вскидывая оружие.

— Ученик из университета, — нужно было поскорей заговорить незнакомца, чтобы не схлопотать болт в пузо. — Сандора, дочь хозяина, помогла мне во время нападения. Хотел поблагодарить.

— Вот еще! — прыснул страж. — Креатур два дня рвал и метал, когда узнал, где была его дочь во время нападения. Вали-ка отсюда, пока хранители не нагрянули.

Он тряхнул арбалетом. Не оставалось ничего другого, кроме как, подняв руки вверх, отступить на шаг.

— Да не нервничай ты так, — выдавил слабенькую улыбку. — Просто передай ей письмо.

Я расстегнул плащ. В белоснежном конверте лежало написанное прошлой ночью письмо, к нему приложил парочку медных крусанов, дабы послание непременно дошло до Сандоры. Страж коротко кивнул, сунул конверт за пазуху.

— Слушай, а не смог бы ты достать… хм… почтового голубя? Думаю, немного серебра тебе тоже не повредит.

Переведя дух, я неторопливо брел обратно. Плащ щелкал на ветру, потоки воздуха несли запах соли и йода. В правой руке я нес клетку с сизым голубем, левой протирал слезящиеся глаза. То ли ветер нанес пыли, то ли болячка давала о себе знать, но видеть стал я хуже.

Из-за призрачных туч выглядывал огрызок бледной луны, серебристые шляпки звезд едва заметно мерцали. Удивительно, но в верхней части города практически не было хранителей. Лишь два раза мне приходилось вжиматься в узкие прорехи между домами, пропуская патрули, и надеяться, что голубю не взбредет в голову закурлыкать.

Чем ниже спускался по пандусу, тем чаще приходилось прятаться в тени. А вскоре и вовсе вернулся в зловонный лаз. Но, не сделав и десяти шагов, замер, как прибитый гвоздями. Немного впереди, в робком свете факела, у стены скрючились две фигуры. Разглядеть их как следует я не мог. Зато кое-что услышал:

— …не получилось?! — Даже по этому обрывку фразы становилось понятно, что один из незнакомцев разъярен. — Ты же не думаешь, что хоть кто-то станет выслушивать оправдания? Тебя в порошок сотрут.

— Вот только не надо угрожать! — огрызнулся второй. Страха в его голосе не было, скорее — ярость. — Это их план дал трещину, никто не мог знать наверняка, что в последний момент они выберут другую таверну.

— Другую таверну? — говоривший вскинулся. — Удар,

подготовленный тремя умелыми магами, должен был смести в море половину острова!

— Ты прав, магами, — капюшон на голове второго человека был остроконечной формы. — Не путай их с колдунами.

Под глубоким капюшоном пульсировали два голубых огонька. Я еще сильнее вжался в стену, волны непонятной силы словно плетьми хлестали! Глаза наполнились слезами, тошнота становилась невыносимой. Вдруг где-то выше зашуршали шаги. Знакомый голос громко произнес:

— Я видел, он скользнул в эту щель между домами…

За моей спиной мелькнули тени.

— Бегите, идиоты! — Мои друзья только сунулись в сточный проулок, но я уже мчался к ним навстречу.

Над головой с треском разорвался воздух, запахло озоном, страшно лопнула каменная кладка, обдав градом мелкой щебенки и пыли. Ударная волна швырнула меня на землю, перевернула несколько раз. Боль в глазах и голове стала невыносимой.

Цепкие пальцы сдавили предплечье. Меня вытащили на лестницу, вздернули на ноги и несколько раз наотмашь хлестнули по лицу. Картинка перед глазами неожиданно стала непривычно четкой, резкой, наполненной невидимыми доселе тонами и красками.

— Жив? — испуганные глаза Клэвиса резко сменились холодной маской спокойствия Лестера Неста. — Что это у тебя в руках? Голубь? Зачем тебе голубь?

Болотный бастард выглядел как ожившая статуя: левой рукой прижимал к груди сумку с порванной лямкой, в правой держал длинный стальной меч. Серо-зеленые глаза горели азартом и злостью. За спиной Неста переминался с ноги на ногу бледный Леор, рядом — Эйту с дубинкой.

— Быстро ищите ближайший патруль! — Лестер толкнул в плечо Зануду. — Нужно известить магов…

— Колдуны на острове, — я сплюнул кровавую мокроту, — в проулке…

Договорить мне не дал топот подкованных сапог. Улицу быстро заполняли вооруженные люди в странных меховых куртках. Все с круглыми щитами, вместо мечей — дубины и топоры.

— Давайте на ту сторону, — неожиданно нашелся Клэвис, — там тоже проулок со стоком…

Здесь зазор между трактирами был гораздо меньше — в лаз с трудом протискивался даже один человек. А вооруженные воины, в диковинной броне и при щитах, застревали на каждом шагу. Нам даже удалось оторваться, правда, ненадолго. Еще одна группа поджидала у сгоревшего трактира.

Мужчин было четверо — почему-то очень хорошо удалось разглядеть их, хоть нас и окружала тьма. Маленькие глазки, горбатые носы и массивные подбородки придавали лицам звероватый вид. Волосы у всех густые, длинные, слегка серебристого оттенка. «Прямо как у Лестера…»

Развить мысль дальше не удалось. Не дали.

Нож словно сам скользнул мне в руку — и вовремя. Удары посыпались градом. Хорошо, что у нас был Нест! Его меч превратился в стальную стену, непреодолимую для нападавших. И пока бастард отвлекал душегубов, я полоснул одного из них по бедру. Куда лучше всего ударить врага знал из лекций, и вскоре мерзавец бухнулся наземь, ухватившись за обильно кровоточащую рану. Двух других прикончил Лестер — он был страшен в бою. Последний головорез дал деру. Гнаться за ним, понятное дело, никто не стал.