Зарницы в фиордах
Шрифт:
Коротки весенние ночи, но когда ждешь, то время тянется в два раза дольше. Так было и сейчас. То и дело поглядывали моряки на часы — наверное, стрелки стоят на месте. Не может все-таки так долго продолжаться ночь. Наконец, рассвет. Видимо, не одни североморцы ждали, когда станет светать. В заливе появились два немецких морских охотника, они споро и деловито поставили дымовую завесу и бесшумно скрылись. Все ясно — скоро пойдет конвой. Теперь все внимание североморцев приковано к дымной пелене. Что-то скрывается за ней?
«Интересно получается, — подумал Шабалин, — мы для них невидимки и они для нас
И вот наконец среди дымной пелены едва обозначились силуэты кораблей.
— Атакуем? — спросил Колотий.
— Подожди, друг, — успокаивал его Шабалин, — не надо спешить. Подойдем поближе, посмотрим, что там за птицы. Если только мелочь, то торпеды зря тратить не стоит, а из пулеметов пощекотать их можно.
Катера стремительно рванулись вперед, поближе к противнику.
Через несколько минут все стало ясно: шесть катеров охраняли два крупных транспорта. Тяжелые корабли шли по заливу медленно — видимо, их нагрузили до предела. Это фашисты вывозили из Петсамо никелевую руду, необходимую для их военной промышленности.
— Атакуем? — повторил Колотий.
— И немедленно!
Совсем близко подошли наши катера, когда немцы открыли по ним стрельбу. Силы были явно неравны, а тут еще подключилась немецкая береговая батарея. И началось что-то невероятное: своего рода «игра в салочки». Только тут вместо невинного удара рукой «осаленный» получит в борт торпеду или будет расстрелян на месте. А расстрелять катер совсем не трудно — у него ведь нет брони и через тонкую обшивку пули проходят без труда. Во время торпедной атаки самое главное — это зайти к кораблю противника с борта и только тогда всадить в него торпеду. Обычно транспорт атакует несколько катеров — одни отвлекают внимание на себя, а другие торпедируют основную цель.
И вот бой начался. Немцы взяли наших моряков в кольцо. Кольцо постепенно сужалось. Тут уже было трудно разобраться, кто свой и кто чужой. В пылу боя немцы иногда стреляли по своим возникающим из дыма катерам, и те тоже отвечали огнем. Если кто-нибудь мог бы наблюдать за боем со стороны, то он увидел бы необыкновенное зрелище: среди дыма, то появляясь, то исчезая, носились катера, гонялись друг за другом по огненному кольцу, стреляя куда попало.
— Принимаю бой, атакуй транспорт. А потом уходи! — радировал Шабалин Колотию.
Тот только и ждал этой команды. На бешеной скорости катер ТКА-14 вырвался из смертельного кольца и полным ходом пошел в глубь залива, туда, где в кильватер друг другу шли тяжелые транспорты. Теперь всю тяжесть боя Шабалину пришлось взять из себя.
— Ничего, выдержим, ребята! — подбадривал он своих товарищей.
От бесконечных осколков от рубки и палубы во все стороны летели щепки. К стволам пулеметов нельзя было притронуться, так они раскалились. С берега раздались артиллерийские залпы — это береговая батарея обнаружила катер Колотия и била по нему. Судя по усиливающейся стрельбе, ТКА-14 ловко уходил от обстрела.
— Скорей бы Дмитрий действовал, — считал секунды Шабалин. — Скорей бы!
Наконец-то раздался взрыв.
Столб черного дыма поднялся к небу, транспорт водоизмещением в четыре тысячи тонн переломился на две части и пошел на дно…
— Молодец, Дмитрий, попал! — обрадовался Шабалин, —
Буквально расталкивая вражеские катера, чуть не задевая за их борта, Шабалин вырвался из окружения и пошел в глубь залива. Дымовая завеса надежно прикрыла североморцев, и ни один из немецких катеров даже не попытался их преследовать. Фашистам было не до этого. Гибель транспорта ошеломила гитлеровцев на мгновенье, и они замерли в оцепенении. Это дало Шабалину несколько драгоценных секунд, и он успел оторваться от противника. Когда фашисты опомнились и начали преследование, ТКА-13 шел на большой скорости ко второму вражескому транспорту.
Все меньше и меньше становится расстояние между катером Шабалина и целью, но все ближе и ближе подходит к отважным североморцам стая вражеских кораблей. Как акулы, почуявшие кровь, собираются вокруг еще живого кита, так со всех сторон стремились к советскому катеру фашистские катера.
Орудия немецкого транспорта молчали: не то артиллеристы боялись попасть по своим, не то думали, что катер свой.
— Товсь! Огонь! — скомандовал Шабалин.
Торпеды четко пошли к намеченной цели и обе попали в борт транспорта.
Огненная вспышка, столб черного дыма, замершая над морем корма корабля, а потом как будто захлебнувшийся холодной водой транспорт быстро погрузился в море.
«Шесть катеров против одного, пожалуй, многовато, — пронеслось в голове Шабалина. — Ну что же, выбора нет, все равно надо пытаться уйти».
Теперь, когда катер сбросил торпеды, его скорость увеличилась, а для катера скорость, как известно, — его главная защита. Вдруг два немецких катера резко повернули и пошли к месту гибели транспортов.
«Наверное, идут спасать тонущих, — подумал Александр. — Тем лучше». Он повернул штурвал и, лавируя, понесся в глубь залива к берегу, туда, откуда вела огонь дальнобойная береговая артиллерия противника.
Гитлеровцы не стали его преследовать — им было абсолютно ясно, что советский катер добьют их артиллеристы, а кидаться под такой огонь рискованно, еще чего доброго, сам попадешь под свои снаряды.
Пришлось Шабалину поманеврировать, пока он вел катер к берегу. Артиллеристы старались на совесть, и несколько пробоин в носовой части катера потом на базе все же пришлось латать. Но видно, справедливо гласит поговорка: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет», — изо всех пуль и снарядов, обрушенных на ТКА-13, ни один не нанес ему серьезного повреждения. И катер благополучно дошел до «мертвой зоны», где он уже был в безопасности.
Так закончился этот продолжавшийся всего тридцать минут неравный бой со счетом 2 : 0 в пользу североморцев. Радостные, возвращались моряки домой, на базу. А там их уже ждали товарищи, готовились к встрече. По неписаному, но неуклонно выполняемому закону тому экипажу, который потопил вражеский корабль, готовили жареного поросенка. Это уже стало традицией, и пришлось хозяйственникам специально держать на базе свиней. Что поделаешь, раз моряки требуют, чтобы встречи проходили в духе традиций. Пока шабалинцы возвращались, на берег успели сообщить и о втором потопленном транспорте. Правда, тут получилась небольшая неувязка — не нашлось второго поросенка, и пришлось по-братски разделить одного между двумя экипажами.