Зарождение
Шрифт:
Поднимаясь, я вслушивался в каждый этот скрип, похоже, лестница прощалась со мной. Печальная улыбка захватила моё лицо, когда я погасил свет, и вернулся на вверх. Закрыв подвал, я закинул ключ в рюкзак. Осталось только вернуть кровать на своё место, и со всем будет покончено.
Вцепившись в неё одной рукой, я потянул на себя всем телом. С небольшим усилием, кровать, оставив следы на полу, вернулась на своё место. Раньше мне требовалось гораздо больше усилий, чтобы передвинуть её.
Потратив последние мгновенья в доме, чтобы перепроверить, всё ли я взял, грудь наполнило чувство страха.
* * *
Говорят, что солнце улыбается нам. Лучики света теплом падают на лицо, вызывая улыбку у других… Не у меня. Вся эта теплота, свет и лучи созидающие жар, одна великая беда неба. Оно живёт ради облаков, мирно плывущих по нему картинок, за которыми наблюдают все дети и взрослые со всех уголков мира. Но эта чёртова погода убивает все облака, убивая во мне мирные беззаботные года жизни, когда можно было просто наблюдать и давать волю фантазии.
Опустив взгляд в ноги, я пошёл дальше.
Странно было чувствовать полное безразличие к своей фигуре. Каждый мой день рождение сопровождался большим внимаем и заботой, а также длиннейшим событием, когда больше часа я принимал поздравления и совершенно бесполезные подарки.
Я не был против того, что сегодня будет без этого, всё это лишнее, особенно в такой важный для меня день. Беспокойство подобралось к горлу, сдавливая лёгкие в своих подлых руках. Сглотнув, я глубоко вдохнул, задержав воздух на мгновение, после чего выдохнул.
Более пяти лет я изматывал своё тело, доводя до предела, чтобы волноваться перед ключевым моментом?
Сжав кулаки, я уверенно пошёл сквозь широкие улицы деревни, прямиком к месту, где я и получил свою цель. Там, где всё началось, должно и закончиться сегодня.
Выйдя за пределы деревушки, я вдруг почувствовал нападение на меня осознания того, что я даже не знаю, когда вернусь. Стараясь не оборачиваться, чтобы уйти красиво, я не смог остановить ноги. Они самовольно остановились только когда я уже был достаточно далеко.
Медленно повернувшись всем телом, я устремил свой взор на всю картину, и как художник получивший вдохновение после многих лет засухи, почувствовал удовлетворение. Будто бы закончил читать огромный роман. Удовлетворение и опустошение…
Покидать такой красивый дом, отправляясь в неизведанные этой деревней дали, было очень волнительно.
Помахав деревни, которая раскинулась в небольшой зелёной низине под длинным хребтом величественных гор в кольце густого и живого леса, я двинулся дальше, прямиком к этому лесу.
Протиснувшись сквозь два высоких бука и перепрыгнув через обросший зелёным мхом камень, я оказался на тропинке, которая вела меня в нужное направление. Как всегда, сократив путь, я превратил рубашку из белоснежной чистоты, в смесь листьев, грязи и паутины.
Приведя себя в какой ни какой порядок, я нащупал что-то живое на спине. Схватившись за «что-то», я потянул его на себя. Паук.
Желание
Отбросив все те хорошие, тёплые и добрые воспоминания, я сосредоточился на всём том ужасе, который пережил тут. Сколько раз я хотел опустить свои, покрытые кровью, руки, но надо было идти дальше. Каждый шаг важен, даже шаг назад.
— Привет, Фрей, — внезапный монотонный голос Орлена вырвал меня из размышлений.
— Привет, — почти шёпотом ответил я, пытаясь зацепиться взглядом за любой объект, только бы не смотреть им в глаза.
На лицах всех присутствующих читалась некая грусть. Не только для меня это был решающий момент. Это двое прошли весь путь со мной, поддерживая, ругая, веселясь, а главное… Наставляя.
— Орлен, Крис, я… — попытки подобрать нужные слова провалились, и я продолжил стоять молча. Что в таких случаях говорят, у меня не было ни малейшего понятия.
— Не надо, — Крис положила руку мне на плечо, после чего медленно отошла. Непривычный сгорбленный вид бабушки побуждал печаль в груди.
Орлен тем временем молча начал разминаться. Да, верно, я не был уже тем меленьким мальчиком, за которым нужен был уход да взгляд. Вместе с физическим ростом, пришло и понимание простой истинны.
Никому нет дела до твоей слабости, но всем важна твоя сила.
Подхватив за Орленом, я начал с простой разминки, мысленно настраивая себя на бой. У старого воина большой опыт, и я всего лишь небольшое явление в его жизни. Откинуть все чувства, увидеть перед собой только врага и никого более, для мечника это также легко, как проснуться после хорошего восьмичасового сна.
Но для меня, он — вся жизнь…
Стиснув зубы, я понял, что лишаюсь важнейшего преимущества из-за банальных чувств. Моё тело просто отказывалось принимать тот факт, что мне надо бить с желанием убить родного человека, но без этого, у меня не будет и шанса.
— Готов? — Орлен вытащил старый серебряный меч из простых чёрных ножен, и упёрся на него. Лезвие этого меча отражало свет солнца, что немного слепило меня.
После мгновения внутренней борьбы с собой я всё-таки сказал:
— Да.
Медленно вытаскивая Красные Сны из ножен, я оценивал подготовку старого бывалого воина.
Стоявший, на фоне, желанных мной, каменных ступенек, Орлен, казался длиннющей горой, которую невозможно обойти или просто перепрыгнуть. Сильная фигура старика обмывалась солнечными лучами, возвышая мечника ещё выше. Его лёгкая небрежная стойка выражала, как будто, полное безразличие ко мне и всей ситуации. Одетый в простые одеяния, короткие широкие брюки, рубашку, такую же как у меня, только уже повидавшую немало, и чёрную мантию без рукавов, он переставлял свои ноги, в чёрных тапках, ожидая быстрейшего конца. За эти года он сильно исхудал и отрастил бороду, из-за чего выражение лица было очень тяжело прочитать, но глаза многое говорили, и по ним я понял… Он уже видит во мне своего врага. Весь его многолетний опыт вытекал струйками убийственного намерения ко мне.