Зарождение
Шрифт:
– Но ты же болел, – говорю я, подходя к своему шкафчику и открывая его.
– Забей уже на это, чудик. Тебе показалось. Скажи, это правда, что ты сидел с Николь? – Он прислонился спиной к ящикам и с какой-то довольной улыбкой смотрел на меня.
Школьный звонок освобождает меня от ответа, но, видимо, слухи поползли как тараканы в нашей столовой, стоив им учуять свежие продукты.
Хватаю учебники, и направляюсь к своему классу. Сэм идет рядом, и с улыбкой поглядывает на меня.
Заходим в класс, все потихоньку занимают свои места, я усаживаюсь как всегда чуть дальше от стола преподавателя, так как люблю иногда порисовать на уроках. Мне иногда приятно рисовать всякие автомобили, или же войнушку, где я рисую себя солдатом, что отважно бьет врагов на захваченной Кубе.
– Закрываем свои учебники, опрос, – мистер Джонсон в своем идиотском бордовом деловом костюме с кучей заплаток везде, где только можно, заходит в класс.
Странно, что он зачастил свои опросы. Его лысая голова блестит как бильярдный шар, видимо протирает её перед каждым занятием. А сверху еще натирает воском, чтоб наверняка.
– Ты тормоз, Эван, – отвечает Эви, появившись из ниоткуда. Молчу, так как с ним нельзя разговаривать вслух, – смотри, сейчас он спросит твоего дружка Сэма.
– Сэмюэль, назовите писателей прозы 18 века, – Мистер Джонсон выбрал весьма странный вопрос, ибо Сэму он уже задавал его неделю назад.
– Теперь ты убедился в этом? – Эви снова испаряется, снова показав, что прав. Хотя, если он задал этот вопрос сперва моему другу, а тот не ответил ничего существенного, то получается…
– Эван, назови трех писателей золотого века русской литературы, желательно первой половины, – мистер Джонсон зарядил мощную обойму.
Не, ну а почему чуть что, так сразу я? Хотя он тогда меня отчитал, сказал, что я бездарь в литературе, но он сам потом ответил за меня, что это…
– Пушкин, Лермонтов и Гоголь, – важно отвечаю я. Он смотрит на меня с удивлением, словно я открыл ему что-то новое. Приятное чувство, хоть и странно все это. Будто театральная постановка с тобой в главной роли.
– м-молодец Эван, с-садись, – кажется, я начинаю понимать выражение «потерял дар речи» Прозвенел звонок, и мистер Джонсон велит всем подготовить рефераты, причем мне он задал ту тему, которую я уже переписывал из учебников школьной библиотеки буквально неделю назад, а после сдал ему. Видимо, придется опять сидеть до вечера и неустанно переписывать все эти нудные вещи. Зачем мне вообще эта химия? В бейсболе мне не нужна даже математика, там главное реакция и возможность предугадать действия соперника. Хотя…я знаю, что будет в течении всех этих дней, а значит смогу пересдать тест, немного улучшить статистику нашего матча против “койотов” из другого района, а может, удастся изменить и еще кое-что…
– С дороги сопля, – Гайлс оттолкнул меня к стене. Конечно, не особо приятно, но я рад видеть
– Так, никаких исправлений. Эту возможность надо реализовать для поимки тех личностей, у тебя есть план? – Эви стоит рядом, словно он тут уже давно. Раньше я даже боялся, что он читает мои мысли, сейчас же как-то привык к этому.
– Просто вызовем полицию и сообщим место, где произошел тот ужас, – отвечаю я, – все просто.
Тут из-за угла выходит Сэм, и утирает рот. Видимо, пил из фонтанчика.
– Не, ну надо же. Даже без подготовки начал валить, – с ноткой обиды говорит мой друг, подойдя ко мне. Ростом он чуть выше меня, и его джинсы с великим множеством клетчатых рубашек, вероятно, основа всего гардероба, ибо ничего другого я на нем никогда не видел.
– Да брось, выправим ситуацию, не переживай, – говорю я, зная, что мистер Джонсон снова его спросит первым послезавтра. Эви не пропал, он просто стоит рядом и наблюдает за всем.
– Эван, я предупредил тебя, не трать время напрасно. Да хоть с этим чудиком иди, но ты должен предотвратить убийство сестры, Стива, да и ублюдок Гайлс не заслуживает такой участи.
– Дружище, ты куда смотришь? – Сэм смотрит в противоположную от себя сторону, где стоит Эви, но ничего не видит.
– Не обращай внимания, пошли на следующий урок, – говорю я, и пытаюсь мысленно представить свое возвращение на ту фабрику «ужасов».
– Эй, дружище, зацени, – Он сейчас достанет тетрадку со статистикой игроков высшей лиги, – я сделал пометки по лучшим отбивающим прошлой недели.
Открываю последние записи. Мой друг всегда предпочитал аккуратность, и каждую фамилию расписывает на своих строчках, правда почерк ужасный, ему хоть иероглифы чертить на стенах египетских пирамид.
Из-за угла вышла Николь со своей девчачьей свитой. Она смотрит на меня, улыбается. Заболела видимо. Но у неё красивые глаза, от них невозможно отор…я сталкиваюсь с чьим-то толстым животом и отпружиниваю обратно.
– Аккуратнее молодой человек, смотрите куда идете, – учитель географии стремительно уходит дальше. Николь со своими подружками посмеялись надо мной, но это был добрый смех, и не такой, от которого появляется обида. В прошлом она просто прошла мимо меня, обсуждая какую-то интересную книгу с одной из девочек.
– Эван
Блин, что за странное чувство появилось в душе, а живот словно изнутри кто-то щекочет?
– Эван?
Мне хочется сейчас сорвать какой-нибудь цветок, чтобы…
– Эван! – легкая пощечина привела в чувство, и какие-то чары рассеялись. Я с непониманием посмотрел на Сэма.
– Это что сейчас было? – Спрашивает он, – значит слух про автобус не ложь, и кто-то видимо смог влюбить в себя самую красивую девочку школы.