"Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
Они отошли лишь на несколько шагов от господского дома, когда Адриан остановился и крепко обхватил ее за плечи.
— Нет, теперь тебе не удастся опять начать говорить о чем-то другом, Анна-Мария! Теперь буду говорить я!
— Но я прекрасно могу и сама дойти домой, Адриан! Не надо каждый раз провожать меня, — быстро проговорила она.
— Это я сам решаю, — сказал он твердо. — Понимаешь, сегодня я особенно рад, должен признаться, что я не часто так радовался в последние месяцы, меня что-то сдерживало…
Верно, в этот вечер в усадьбе они были как-то
И прежде, чем она смогла остановить его, Адриан продолжал:
— Поэтому я спрашиваю тебя сегодня: Анна-Мария! у ты хочешь выйти за меня замуж? Я уже спрашивал тебя раньше. Но теперь у тебя было время подумать.
Черт! Если бы Анна-Мария имела обыкновение ругаться, она сейчас непременно бы выругалась. Самыми гнусными словами. Но единственное, на что она оказалась способна — это не слишком энергичное, да к тому же и произнесенное про себя «черт». Она оказалась в ловушке.
Адриан был так добр. В нем было все, о чем только и могла мечтать женщина. Красивый, богатый, внимательный, интеллигентный…
И все равно ей придется причинить ему боль, ответив «нет».
Что же делать? Что сказать? Ведь именно этого она и боялась все это время…
Да и он не облегчил ей задачу, напомнив:
— Ты ведь дала мне понять, что я не неприятен тебе. И поскольку ты принимала наши небольшие подарки…
— Нет, погоди, тут что-то не так, — быстро проговорила она. — Я не хотела никаких подарков, ты же знаешь.
— Но ведь ты приняла их!
— Я делала это из вежливости. Я не могла сказать «нет», это могло бы обидеть…
Он внимательно посмотрел на нее, но она стояла, упрямо опустив глаза.
— Да ладно, плюнь на подарки, ты ответишь на мой вопрос?
— Да, конечно…
Чтобы отказать ему, ей нужна была причина. А ее у Анны-Марии не было. Кроме одной: она вообще не любила его, даже с трудом переносила его присутствие. Но разве можно сказать такое?
Если тебя зовут Анна-Мария Ульсдаттер и тебя воспитывали так, что ты всегда должна считаться с чувствами других.
Это воспитание уже неоднократно осложняло ей жизнь. Хотя еще никогда так сильно, как сейчас.
Но тут… Как гром с ясного неба, пришло спасение. Как она раньше не додумалась? Люди Льда! Люди Льда и их проклятие!
— Адриан, я чувствую, что я как будто обманывала тебя, но ты мне так нравился, и я пыталась забыть… Лицо его стало недовольным.
— Что ты хочешь сказать?
— Что я никогда не смогу выйти замуж, — произнесла она. На душе у нее было не совсем хорошо, но все равно — она была рада этой маленькой спасительной соломинке. — Ты знаешь, я принадлежу к особому роду — к Людям Льда…
— Да-да, я слышал о нем.
— И о том, что на нем лежит проклятие? Что в каждом поколении рождается ребенок, который становится настоящим чудовищем? Или внешне, или по характеру, или и то, и другое. И что этот ребенок при рождении стоит жизни своей матери. Может быть, я трушу, Адриан, но я не могу подвергать себя чему-то подобному. И тебя тоже.
Она
— Но моя дорогая Анна-Мария, не надо бояться иметь ребенка! Ты ведь знаешь, у меня уже есть дочка, и меня не волнует, что я должен буду воздерживаться от того, чтобы иметь еще детей. Лишь бы ты стала моей женой… Нет, не убегай, Анна-Мария! Подожди! Ну хорошо, поговорим об этом в другой раз…
Но она убежала уже далеко, потрясенная его эгоизмом. Никогда больше!
Однажды вечером, когда дети разошлись, она осталась в школьном зале. Дни до рождественского праздника можно было сосчитать по пальцам одной руки, но зал по-прежнему выглядел весьма плачевно. Завтра они принесут еловые ветки, и это, конечно же, немного поможет.
Возможно.
Она так устала, так устала. С пьесой все шло плохо. Бенгт-Эдвард так и не мог выучить свой текст, а маленький Эгон всегда вступал не там, где нужно. Грета была слишком мала для Девы Марии, те, кто будет сидеть в задних рядах, вообще ее не разглядят. Если б только надстроить сцену! Но в Иттерхедене нельзя было требовать чудес. Ей и так уже достаточно помогли. К тому же никто и не придет, сказал Нильссон.
А завтра вечером они должны идти к Лине Аксельсдаттер на пустошь. Анна-Мария с нетерпением ждала этого, но когда, когда же она сможет выспаться?
Она услышала, что кто-то вошел. И боязливо выпрямилась, как прислушивающаяся к опасности косуля.
Это был Коль. Он вошел, неся большой и пыльный деревянный ящик.
Она надеялась, что изобразила приветливую улыбку, в чем не была абсолютно уверена, потому что лицо ее, казалось, онемело, настолько она удивилась, увидев его.
Он явно был так же взволнован. Может, надеялся, что она будет здесь не одна?
— Я увидел свет, подумал, что вы здесь, — смущенно сказал он, и сердце ее при этих словах вновь наполнилось надеждой. Он поставил ящик на скамью.
— У меня тут кое-что завалялось, — сказал он так небрежно, что она поняла, насколько это важно для него. — Хочу спросить, не может ли вам это пригодиться. На праздник.
Они склонились над ящиком, пока Коль осторожно снимал верхний слой опилок и ветоши.
— Надеюсь, что мыши не добрались до них, — пробормотал он. — Они от моего отца, а он был очень хороший кузнец и резчик по дереву. Они из Бельгии, знаете ли. А потом их унаследовал я. И с того времени они так и лежат в этом ящике…
Говоря это, он разворачивал небольшую деревянную фигурку. Нет, она не была такой уж маленькой — она едва уместилась в его ладони.
— Верблюд! — прошептала Анна Мария. — О, как красиво сделано! И под седлом, и в золоте, и какие краски! О, Коль, какая прелесть!
Он поставил его рядом с собой на скамейку и взял следующую фигурку, упакованную в тряпку. Он осторожно-осторожно распаковал одетого в восточные наряды человечка с короной и мантией и с чашей для благовоний в руке. Анна Мария дух не могла перевести от восторга.