"Зарубежная фантастика 2024-3". Цикл Люди льда". Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— О, спасибо! А Лина придет завтра утром?
— Успокойся и ничего не бойся! Твои родственники сказали ей, что не нужно.
Анна-Мария по-прежнему двигалась, как во сне. Но мытье волос как бы заставляло ее думать о чем-то другом.
Она застенчиво спросила, может ли она снять платье. Конечно, он не мог сказать «нет», но его внезапно прошиб пот.
Как он и думал, белье ее было белым, тончайшим и очень изящным. Кружева на нижней юбке были невероятной красоты. Было очевидно, что, забежав на секунду домой, она переоделась.
Коль вынужден был на мгновение закрыть глаза. Стоять рядом
Но для Анны-Марии мытье волос означало, что натянутые внутри нее струны расслабились.
— Я думаю взять с собой в Шенэс Клару и все ее семейство, — сказала она, и слова ее эхом отозвались в корыте. — И Клампена с дочкой. Там есть и жилье, и работа для них.
— Здорово, — напряженным голосом произнес Коль, он как раз собирался дотронуться до ее обнаженных плеч. — Значит, ты частично решишь мои проблемы. Шахтерам подыскать работу довольно просто, они ребята холостые и легко устроятся в любом шахтерском поселке на побережье. Если тебе мыло попадет в глаза, то вот полотенце. А вот с семьями, где есть дети, хуже.
О, ему придется на секунду встать прямо у нее за спиной! Это было плохо, мыло выскользнуло из его онемевших рук, настолько он потерял над собой контроль.
— Но крестьянские дворы, они ведь всегда были здесь?
— Да, Лина и остальные останутся здесь. О лавочнике я не особенно забочусь, он устроится.
Анна-Мария немного неуверенно произнесла:
— Я могла бы поговорить с семьей Оксенштерн о Бенгте-Эдварде. Может быть, они могли бы помочь его семье получить дом и работу недалеко от Стокгольма. Я собираюсь оплачивать его уроки пения, петь на ярмарках — еще чего не хватало!
— Да, ты права.
Неужели она понимает по его голосу, насколько он возбужден? Он надеялся, что нет. Анна-Мария медленно произнесла.
— А… Керстин тоже бегала за тобой?
Коль думал, что же ответить, пока менял ей воду.
— Она была очень агрессивна. Постоянно смотрела на меня с вызовом. Ей нравилось заигрывать со мной, провоцирующе и бесстыже.
— Вот как, — сухо сказала Анна-Мария. — Значит, она бегала за тобой. И пыталась скрыть это с помощью придирок. Бедные девушки. И Селестина…
— Нет, знаешь, мне их не жаль. Они постоянно обращались со всеми так, как будто были намного выше их.
Она ополоснула волосы и собиралась отжать воду. Коль, почти парализованный, стоял рядом с ней, его тело прикасалось к ее телу, и он не смел отодвинуться, он бы безнадежно пропал, если бы немедленно не покончил с этой тягой! Ему казалось, что он должен положить руки на ее грудь, которая была видна в вырезе рубашки, это придавало невероятную чувствительность кончикам пальцев, у него были и другие видения, но он даже не смел думать о них. Он так старался держать себя в руках, что его крепко сжатые губы побелели.
Анна-Мария выпрямилась и откинула волосы назад. Взяла полотенце, которое он протянул ей непослушными руками, и обернула его вокруг своих густых волос. Потом она обернулась и встретилась с ним взглядом.
— О-о, — тихо прошептала она. Глаза ее
«Барышне следует остерегаться таких мужчин, таких, у которых никогда никого не было. Они делаются совершенно сумасшедшими, если их допустить!»
Именно это она читала сейчас в глазах у Коля. Темный огонь. Теперь она понимала, чем он отличается от обычных шведских мужчин. «Глубоко в душах людей текут мощные потоки тоски, желания и любви…»
Эти потоки были и в ней тоже. И уже долго. С того самого дня, когда она встретила Коля.
Она ни на секунду не подумала об отвратительной сцене Лисен и Сикстена. Потому что к ним это не имело отношения. У них все было гораздо, гораздо глубже, ведь здесь были и преданность и доверие.
Это было настоящее.
И она обхватила его руками за шею и прошептала что-то странное:
— Надеюсь, ты и вправду сумасшедший, Коль!
Он вздохнул и потерял свое самообладание, он прижал ее к себе так, что она почти не могла дышать. Он целовал ее, как изголодавшийся, шепча уверения в том, что он не хотел, а Анна-Мария закрыла глаза и дала унести себя в постель, она чувствовала пьянящее головокружение от того, что ее так несли, ей казалось что она летит.
Руки его были надежные и сильные. Напряжение внутри нее, ужас от всего пережитого постепенно отступали. Их сменили тяжелые рыдания.
Это было не то, на что она рассчитывала именно в этот момент, но Коль понял.
— Ну, ну, — проговорил он и осторожно уложил ее. — Это-то и было нужно. Немного поплакать. Теперь легче, правда?
Он остался с ней, утешал ее, согревал ее, пока боль не прошла. Но тогда его ласки приняли совсем другой характер, и он был именно такой «сумасшедший», дикий и нежный — все вместе, каким Анна-Мария и хотела его видеть.
Наступил новый, 1816 год.
Выпал снег и мягко укутал вереск на пустоши, улегся на дорожки, ведущие к господскому дому и шахте, по которым теперь никто не ходил.
Иттерхеден постепенно пустел. Уехали Бенгт-Эдвард и его семья; Эрик Оксенштерн и его мать проявили понимание, и все устроили для будущего великого певца. Колю удалось пристроить многих шахтеров, в том числе Сюне, который получил жилье для себя, отца и младшего брата, Эгона. Отец после несчастья в шахте, причинившего ему много страданий, стал очень религиозен. Религия нередко является единственным спасением для тех, кто злоупотребляет спиртным. Отец мальчиков тоже получил работу в шахте на новом месте, правда, как подручный, но все равно — это было начало! Он был твердо настроен с Божьей помощью избежать коварных ловушек алкогольного дьявола.
Клара и Клампен с благодарностью согласились принять предложение вместе поехать в Шенэс. Коль был занят устройством последних оставшихся семей. Кредит, выданный Адриану в банке, был отозван назад, и лавочник получил от Анны-Марии свои деньги.
Было похоже, что Ларс, который сильно пострадал во время обвала, со временем все-таки встанет на ноги.
А дом на холмах стоял пустой. Одна семья из города решала, не купить ли ей его в качестве загородного дома.
Разумеется, от рождественского спектакля в приходе на второй день Рождества пришлось отказаться. Никто не смог поехать туда.