"Зарубежная фантастика 2024-9". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Высказав это, Декадо успокоился и еще глубже ушел в себя. Где же та истина, которую обещал ему Абаддон в годы учения? Декадо и раньше пытался постичь ее, но никогда еще — с таким отчаянным упорством. Он погружался все глубже, пробираясь сквозь гул воспоминаний, вновь переживая битвы и стычки, страхи и промахи. Дальше, дальше, сквозь горькие годы детства к первым движениям в материнском чреве, а после распад: яйцо и семя, стремление, ожидание.
И Тьма.
Движение. Цепи спадают, легкость, свобода.
Свет.
Декадо плыл, влекомый чистым серебряным светом полной луны. Усилием воли
Но тот же мучительный вопль оледенил его. Он вспомнил о своей цели, и глаза его полыхнули холодным огнем. Однако не мог же он пуститься в путь нагим и безоружным. Закрыв мысленно глаза, он представил себя в доспехах, черных с серебром доспехах «Дракона».
И доспехи облекли его — но на боку не появилось меча, а в руке — щита.
Декадо попробовал еще раз — тщетно.
На память ему пришли давнишние слова Абаддона: «В своих духовных странствиях воин Истока вооружен мечом своей веры, и крепость веры служит ему щитом».
Верой Декадо похвалиться не мог.
— Будь ты проклят! — крикнул он во вселенскую ночь. — Ты так и норовишь помешать мне — а я ведь для тебя же стараюсь. — Он снова прикрыл глаза. — Если все дело в вере, то я верую. В себя, в Декадо, Ледяного Убийцу. И меч мне не нужен — у меня есть руки.
И он устремился, словно лунный луч, туда, откуда шел крик. Удаляясь с поразительной быстротой от мира людей, он мчался над темными горами и мрачными равнинами. Две голубые планеты висели над землей, и звезды казались тусклыми и холодными.
Внизу, на невысоком холме, он увидел замок с черными стенами. Декадо замедлил полет и стал парить над башнями. Темная тень бросилась на него, меч сверкнул рядом с его головой, но он увернулся. Правой рукой он перехватил запястье врага и ударил наотмашь ребром левой; шея противника хрустнула, и он исчез. Декадо обернулся как раз вовремя, чтобы встретить второго. Он отскочил, и вражеский меч описал сверкающую дугу рядом с его животом. Отмашка пришлась мимо шеи — Декадо нырнул под клинок и головой ударил врага в подбородок. Храмовник пошатнулся.
Декадо выбросил руку вперед и сгреб его за горло. Второй противник исчез, как и первый.
Впереди маячила полуоткрытая дверь, ведущая в глубокий лестничный колодец. Декадо ринулся туда, но тут же замер, почуяв неладное. Грохнув в дверь двумя ногами, он отбросил ее назад, и какая-то фигура со стоном сползла на пол. Декадо ударил упавшего ногой в грудь, переломив кость.
Прыгая через три ступеньки, он спустился в большой круглый зал. В центре тесным кружком стояли Тридцать, и Храмовники в черных плащах обступили их со всех сторон. Мечи сходились беззвучно, битва шла в полном безмолвии. Врагов было вдвое больше — Тридцать дрались не на жизнь, а на смерть, но явно терпели поражение.
Их могло спасти только одно — бегство. Поняв это, Декадо впервые заметил, что не может больше парить в воздухе: как только он ступил на эти мрачные камни, сила оставила его. Но почему? И Декадо вспомнил то, что сказал Абаддону: «Зло живет в грязной яме, и чтобы сразиться с ним, нужно вываляться в грязи».
Здесь
— Ко мне! — крикнул Декадо. — Ко мне, Тридцать!
Храмовники обернулись на голос, и битва на миг прекратилась. Шесть черных фигур отделились от остальных и напали на Декадо. Аквас вырвался из схватки и повел Тридцать к лестнице.
Воины Истока прорубали себе дорогу, и их серебряные клинки сверкали во мраке, как факелы. На холодных камнях не оставалось тел — всякий, пронзенный мечом в этой бескровной битве, просто исчезал, как дым. Монахов осталось всего девятнадцать.
Декадо видел перед собой свою смерть. Как бы велико ни было его мастерство, безоружным с шестью врагами не справится никто. Ну что ж, придется попытаться. Покой снизошел на него, и он улыбнулся Храмовникам.
Два ослепительно сверкающих меча вдруг появились в его руках, и он бросился на врага с устрашающей быстротой. Выпад, отражение, взмах направо, тычок налево. Трое упавших Храмовников растаяли в воздухе. Оставшиеся трое отступили прямо под призрачные клинки Тридцати.
— За мной! — крикнул Декадо и побежал вверх по ступенькам на башню. Он вскочил на зубцы и посмотрел на острые камни далеко внизу. Тридцать вышли наверх вслед за ним.
— Летите! — приказал им Декадо.
— Мы упадем! — крикнул Балан.
— Я тебе упаду, сукин ты сын! А ну, вперед!
Балан бросился со стены, и шестнадцать уцелевших последовали за ним. Последним прыгал Декадо.
Сначала они падали, но, освободившись от притяжения замка, взмыли вверх и понеслись обратно в Скодийские горы.
Декадо вернулся в свое тело и открыл глаза. Он встал и медленно побрел к восточному перелеску, ведомый отчаянием, которое испытывали молодые священники.
Он нашел их в распадке между двумя холмами. Они сложили в ряд тела одиннадцати погибших и теперь молились, склонив головы.
— Встать! — скомандовал Декадо. Они молча повиновались. — Смех разбирает, на вас глядя! Несмотря на все свои дарования, вы просто малые дети. Как прошла ваша вылазка, детки? Освободили вы Абаддона? Может, отпразднуем ваш успех? Смотрите мне в глаза, черт бы вас побрал! — Он обернулся к Аквасу. — Ты, светлобородый, потрудился на славу. Ты сделал то, что не удавалось ни Храмовникам, ни солдатам Цески — загубил одиннадцать своих собратьев.
— Неправда! — со слезами на глазах крикнул Катан.
— Молчать! — прогремел Декадо. — Неправда? Я говорю то, что есть. Нашли вы Абаддона?
— Нет, — тихо ответил Аквас.
— А поняли, почему не нашли? — Нет.
— Да потому, что они и не забирали его душу — такое им не под силу. Они заманили вас в ловушку обманом — вот на это они мастера. Теперь одиннадцать ваших братьев убиты, и вина за это лежит на вас.
— А сам-то ты? — выпалил, трясясь от гнева, кроткий Катан. — Где был ты, когда мы в тебе нуждались? Что ты за вождь? Ты не веришь в то, во что верим мы. Ты убийца — вот и вся твоя суть! У тебя нет сердца, Декадо. Ты Ледяной Убийца. Мы по крайней мере сражались за свою веру, мы хотели умереть за человека, которого любим. Да, мы заблуждались, но после смерти Абаддона некому стало руководить нами.