Зарубежная мифология
Шрифт:
Эльф утер глаза ладонью и с трудом выдавил:
– Но согласись, Кейт Дойль, ты купился, как первоклашка! Сам Артур Конан-Дойль не мог бы попасться в собственную ловушку вернее, чем ты!
Кейт, застигнутый врасплох, задумчиво потер верхнюю губу. До него начала доходить соль прикола. Он усмехнулся и поднял руки.
– Ладно, ладно, уели! Я попался, прямо-таки по-королевски. Ну, что тут можно сказать? Видимо, это фамильное!
Глава 12
Мисc Андерсон сдержала слово: «Эдьюкатурз» изо всех сил старалась не давать им скучать. Автобус каждый день возил их на небольшие экскурсии по окрестностям Инвернесса. Но вот наконец
Местные пейзажи и прежде выглядели живописно, теперь же они сделались просто головокружительными. К северу от Инвернесса дорога шла через извилистые долины и поля, но постепенно они сменились горными ущельями и лесами, стиснутыми со всех сторон высокими хребтами, которые вдали казались голубыми, а вблизи были темно-зелеными и золотистыми. Дорога петляла по речным долинам. Реки то врезались глубоко в сердце гор, то выбегали на равнину и сверкали, точно серебряные полосы, нарисованные на зеленой земле. За Гарвом, в тридцати милях к северу от Инвернесса, жилья почти не встречалось, но горы не выглядели дикими. Напротив, они казались живыми и излучали какое-то древнее, вечное терпение, внушавшее одновременно покой и благоговение.
– «В горах мое сердце, доныне я там», – пробормотал Холл, завороженно глядя в окно и упиваясь ощущением, что красоту можно буквально потрогать руками. – «По следу оленя лечу по скалам...»
– Это этот, как его, Уильям Сароян? – поинтересовался Кейт, щурясь сквозь видоискатель на очередной фотогеничный утес.
Настроение у Холла сразу испортилось – ему показалось, будто он потерял что-то очень важное.
– «В горах мое сердце» – это стихотворение Роберта Бернса, очень знаменитое, между прочим. Ты что, вообще не читаешь ничего, что выходит за пределы программы колледжа? Дикарь...
– А зачем читать, когда рядом есть такой вот Мавен? – невозмутимо отозвался Кейт, треща фотоаппаратом. – Классно тут, правда? Мне нравится... Прямо век бы сидел тут и любовался ландшафтом. Эти горы и облака какие-то прямо ненастоящие, словно с картины... Гляди, и животные словно игрушечные!
Справа от дороги паслось стадо. Если не считать длинных и довольно острых рогов, склоненных к земле, каждое из животных, коротконогих и коренастых, представляло собой бесформенную копну шерсти охристого цвета. Одно из них подняло голову и посмотрело вслед проезжающему автобусу. Под соломенной челкой обнаружились большие добрые карие глаза.
– Это же коровы!
– Это не простые коровы, – уточнила мисс Андерсон. – Это местная горная порода скота.
– А я подумал, что это какие-то мамонты, только без хоботов! Надо бы помычать им в окошко, – задумчиво сказал Кейт. – Мой папа всегда так делает. Они славные, но близко, наверно, лучше не подходить – затопчут.
– Нет, к стаду можно приближаться совершенно без опаски, – доверительно сообщила мисс Андерсон, улыбаясь всем по очереди. – Быки довольно мирные, по крайней мере пока их коровам никто не угрожает. Ну, а если встретитесь с быком наедине, лучше убираться подобру-поздорову.
– Убираться? – переспросил Мартин. – Да я зайчиком убегу! Мисс Андерсон, а далеко еще до парома?
– До Уллапула еще час или около того. – Руководительница взглянула на часы. – Может, споем пока, чтобы скоротать время? Кто начнет?
– Как насчет нашего отважного охотника за эльфами? – ехидно поинтересовался Мартин, покосившись на Кейта. Американец вспомнил сад и покраснел. С тех пор как спутники узнали о его увлечении, ему припомнили буквально все, что он говорил на эту тему за время поездки. И как им только не надоест! Дамам и водителю тоже
– Ничего себе хобби для взрослого человека, а? – повернулся Мэттью к Холлу. – Вот ты когда-нибудь слышал о такой глупости?
– Никогда не слышал. Но Кейт все время только об этом и говорит. Он буквально одержим этими сказками.
Кейт развернулся в его сторону, намереваясь сказать что-то ядовитое, да так и застыл. Холл сидел без кепки, и его короткие светлые волосы были аккуратно расчесаны. Уши эльфа по-прежнему оставались круглыми, как у человека. На самом деле, теперь, когда Кейт об этом задумался, он вспомнил, что они оставались такими с тех пор, как он забрал Холла из больницы. Что такое с Холлом? Но сейчас обсуждать это было нельзя. Ничего, он подождет и расспросит друга наедине.
– Ладно, – угрюмо сказал он, чувствуя, что его предали. – У меня тоже есть чувство юмора. Кто-нибудь знает песню «Возьми меня на матч»?..
По расписанию паром отходил в пять утра. Группа переночевала в небольшом отеле в порту Уллапул. В предрассветных сумерках, когда небо было затянуто ровными светло-серыми облаками, туристы сели в автобус и покатили на пирс, ожидая своей очереди въехать на паром. Корабль медленно покачивался невдалеке, похожий на массивный черно-белый клин. Оказавшись на борту, пассажиры вышли из машин и поднялись на верхние палубы – им предстояло три с половиной часа пути. Кейт и прочие, дрожа от недосыпа и утреннего холодка, выбрались из автобуса в узкий коридорчик, оставшийся между двумя легковушками и чумазым микроавтобусом. На запыленном стекле микроавтобуса кто-то вывел пальцем: «Помой меня!» Группа влилась в поток молчаливых пассажиров и добралась до небольшого салона позади корабельного ресторана. Все взяли себе чего-нибудь горяченького, чтобы согреться и проснуться, и расселись по кожаным диванчикам. Прочие пассажиры проскальзывали следом за ними, точно летучие мыши, бесшумно и ловко лавируя между стульями, диванами и буфетными столиками.
– На Внешних Гебридах обнаружены наиболее древние образцы камня Британских островов. Некоторым из них около двух миллиардов восьмисот миллионов лет, – сообщила мисс Андерсон. Где-то внизу загудели машины. Паром готовился к отплытию.
– Два миллиарда – это по-нашему, по-американски, значит два биллиона? – уточнил Кейт. Он зевнул и принялся греть руки о чашку. В Британии «биллионом» называется миллион миллионов. – Надо же, всего на двести миллионов лет моложе, чем отдельные породы в Скалистых горах. Древние!
– Я себя чувствую еще древнее, – буркнул Мэттью, который уткнулся носом в свой кофе так, словно рассчитывал, что горячий пар его оживит. Англичанки-учительницы сидели рядом, съежившись и обняв себя за плечи, и по-совиному моргали на все окружающее.
– Помнишь того парня, которого мы отрыли под Глазго? – спросил Мэттью у Кейта. Кейт кивнул. – Так вот, это был мой внучек! Остальные захихикали. Но тут раздался громкий скрежет, и паром внезапно дернулся вправо. Земля, которую было видно из широких окон салона, поползла назад, и скрежет превратился в ровный гул. Плавание началось. Несмотря на то что все устали и не выспались, настроение у народа было получше, чем в Инвернессе. Кейт научил всю группу и других пассажиров в салоне играть в «базз-физз». – Это игра-считалка. «Базз» – значит «пять», а «физз» – «семь». Вы считаете, пока не собьетесь, а потом следующий начинает считать с того места, где вы сбились. И не забывайте о кратных! Начнем с меня. Итак, один, два, три, четыре, базз, шесть, физз, восемь, девять, базз-базз, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, физз-физз, пятнадцать...