Зарубежная политическая лингвистика
Шрифт:
Эти примеры свидетельствуют о том, что в политической метафорике Запада и Востока существует много общего. Вместе с тем, несмотря на активную глобализацию и вестернизацию традиционных обществ, на цивилизационном пространстве Востока остается место для метафорического своеобразия. Это своеобразие вызывает особый интерес, поскольку, с одной стороны, служит подтверждением перспективности антропоцентрически ориентированных исследовательских программ, активно реализуемых в лингвокультурологичес-ких и когнитивных изысканиях, а с другой – обладает несомненной практической ценностью. Знания об особенностях концептуализации мира в иной культуре становятся необходимым условием для межнационального
Ряд примеров восточной специфики метафорического осмысления политики находим в монографии Б. Льюиса «Язык ислама». Если на Западе глав государств часто сравнивают с капитаном или рулевым корабля, то метафоры лидерства в исламе связаны с искусством верховой езды. Мусульманский лидер никогда не стоял за штурвалом, но часто сидел в седле и держал ноги в стременах. Также его власть никогда не ассоциировалась с образом солнца, потому что испепеляющее солнце не радует жителей Востока. Мусульманский лидер закрывает подданных благодатной тенью, спасающей от палящего солнца, и одновременно сам является «тенью Бога на земле».
Действительно, если мы обратимся к метафорам стран Запада и России, то обнаружим, что в них метафора монарха как солнца довольно традиционна. Достаточно вспомнить французского Короля Солнце (Людовика XIV) или собирательный образ древнерусского князя Владимира Красное Солнышко.
Также интересны наблюдения Б. Льюиса по поводу ориентационных метафор. На Ближнем Востоке властные отношения в большей степени представляются в горизонтальных, нежели вертикальных понятиях. Человек во власти не бывает внизу или вверху, но внутри или снаружи, рядом или далеко. В исламском обществе власть и статус больше зависят от близости к правителю, чем от ранга во властной иерархии. Правители Ближнего Востока чаще предпочитали дистанцироваться от критически настроенного окружения, чем понижать их в ранге, или отправляли неугодных в ссылку, вместо того чтобы бросить их в подземелье. Разумеется, речь не идет о бунтарях и явных мятежниках, с которыми и на Западе, и на Востоке власть имущие поступали примерно одинаково.
Особенно рельефно специфика политических метафор Востока проявляется в гендерных стереотипах исламских государств. Сопоставление исследований политической метафорики Запада и Востока позволяет сделать вывод о том, что метафорическая картина политической действительности часто структурируется в соответствии с противопоставлением мужского и женского начал, но оценочные смыслы варьируются в политическом дискурсе гетерогенных культурных сообществ.
Разумеется, Восток – это не только исламские государства, и при обращении к другим его субрегионам обнаруживаются другие культурно обусловленные концептуальные особенности. К примеру, китайские метафоры брака несут в себе отличную от европейской концептуальную информацию. В китайском обществе браку предшествует серия замысловатых переговоров, направленных на защиту интересов обеих семей, а желания жениха и невесты – вопрос второстепенный. Это сближает рассматриваемые китайские метафоры с метафорами торговой сделки, но с моральным основанием: брак рассматривается китайцами как выполнение обязательств перед предками.
Причины своеобразия рассмотренных метафор довольно прозрачны. Их оценочные смыслы эксплицитно связаны с климатическими условиями того ареала, на котором формировались культуры Востока, с культурными традициями, предписывающими соответствующие стереотипы поведения, и другими факторами, имеющими многовековую историю. Вместе с тем система политических метафор
Довольно интересны наблюдения Дж. Вэй относительно традиционной китайской цветовой символики и ее взаимодействия с новообразованиями в политической метафорике. По данным исследователя, в современном тайваньском политическом дискурсе получила широкое распространение метафора шляпы как символа власти. При этом важное значение имеет ее цвет: красный цвет связан со взяточничеством, золотой – с финансовыми скандалами, черный – с культивированием непотизма, желтый – с прелюбодеянием. Таким образом, политик, который, например, носит красную шляпу, косвенно обвиняется автором метафоры в коррупции.
Разумеется, материалом для сопоставления могут служить политические дискурсы более близких в историко-культурном отношении государств. К примеру, Дж. Чартерис-Блэк, сопоставляя метафорику в инаугурационных обращениях американских президентов и политических манифестах лейбористов и консерваторов второй половины XX в., отметил, что в обоих корпусах проанализированных текстов распространены метафоры ПОЛИТИКА – ЭТО КОНФЛИКТ, ПУТЕШЕСТВИЕ И ЗДАНИЕ. В то же время метафора огня обнаруживается только в американском корпусе. Некогда первый президент США Дж. Вашингтон употребил образ огня в своей речи о свободе нации. С тех пор метафорическая связь между огнем и свободой стала источником для интертекстуальных референций в президентских обращениях. С другой стороны, метафоры растений были зафиксированы только в британском корпусе, что связывается с традиционной любовью британцев к садоводству.
Сопоставление позволило также получить интересные данные о заимствованиях концептуальных метафор. Метафора ПОЛИТИКА – ЭТО РЕЛИГИЯ регулярно использовалась и до сих пор используется американскими президентами, в то время как в британских манифестах эта метафора появляется только в последнее время.
Продолжение сопоставительных исследований политического дискурса в различных странах позволит лучше разграничить, с одной стороны, закономерности, общие для всего цивилизованного мира или какой-то его части, а с другой – специфические признаки того или иного национального политического дискурса.
В итоге этого обзора следует подчеркуть, что многообразие аспектов исследования политической коммуникации отражает тот интерес, который проявляется к политической речи, и то многообразие материала, направлений анализа и позиций, которые характерны для современной политической лингвистики. В наиболее общем виде каждое конкретное современное исследование в области отечественной политической лингвистики можно охарактеризовать с использованием следующей системы не всегда эксплицитно выраженных противопоставлений.
1. Метод (когнитивный, риторический, дискурсивный и др.).
2. Дескриптивное или критическое описание.
3. Изучение языковых, текстовых или дискурсивных феноменов.
4. Синхронное или диахронное описание.
5. Изучение общих закономерностей политической коммуникации или отдельных идиостилей.
6. Институциональный, медийный или иной дискурс.
7. Сопоставительное или несопоставительное исследование.
Раздел 2
Методология политической лингвистики