Зарубежный детектив 1979

Коллектив авторов

— Что вы, что вы! — Морита сделал отстраняющий жест, но спортсмен насильно сунул ему деньги в карман.

— И прошу тебя: ничего обо мне не пиши. Не хочу, чтобы кто-либо узнал о моём приезде в Гонконг… Зато обещаю: вернусь в Японию, тебе — первое интервью. А эта женщина, с которой я сейчас разговаривал, хозяйка здешнего японского ресторана. Утром ходил к ней завтракать, а теперь вот приглашает к себе на ужин. Сам понимаешь, другого интереса у меня к этой старушке быть не может, — добавил Яманэ, хотя репортёр его об этом не спрашивал.

Морита

понимающе улыбнулся в ответ. Ему тоже эта женщина показалась чересчур пожилой для Яманэ.

Яманэ вышел из отеля и сел в такси.

— Гранвиль-роуд, — сказал он шофёру и поглядел в заднее стекло.

Убедившись, что репортёр за ним не последовал, спортсмен облегчённо вздохнул и закурил. Но неприятный осадок от неожиданной встречи остался. Он хорошо знал этого репортёра и опасался, что тот по возвращении в Японию обязательно проболтается об их встрече.

Да, не только в Токио, но и здесь, в Гонконге, надо всё время быть начеку, подумал он.

Яманэ не ошибся. Осторожность следовало соблюдать и здесь. Не успел он отъехать, как Морита на ломаном английском языке обратился к портье:

— Я хотел бы повидаться с господином Яманэ.

Портье — китаец, внешне очень похожий на японца, — полистал регистрационную книгу и, пожимая плечами, ответил:

— Мистер Яманэ в нашем отеле не проживает.

«Этого не может быть», — Морита попытался склеить по-английски фразу, но ничего у него не получилось. Тогда он попробовал изобразить то же самое жестами. Портье снова внимательно проглядел книгу, захлопнул её и сказал, что, к величайшему сожалению, таковой в отеле не останавливался.

Репортёр разочарованно отвернулся и в тот же момент обратил внимание на даму в тёмных очках, которая сдавала ключ от своего номера. Ошибки быть не могло — на ней была та самая накидка, какую он видел на женщине, встретившейся с Яманэ.

— Прошу прощения, — обратился к ней репортёр, и по испугу, отразившемуся у неё на лице, понял, что она его узнала. Видимо, она запомнила его ещё тогда, когда разговаривала с Яманэ. — Если не ошибаюсь, это вы беседовали недавно с Яманэ из команды «Кондорс»?

— Да, — ответила застигнутая врасплох женщина.

— Я корреспондент спортивной газеты и давний друг Яманэ. Скажите, он остановился в этом отеле?

— Нет, — ответила она, пытаясь улизнуть от назойливого репортёра.

— А в каком же?

— Мне это неизвестно.

— Странно, Яманэ говорил, что завтракал в вашем ресторане и там с вами познакомился.

Лицо женщины отразило смятение.

— Наверно, поэтому вы и пришли сюда?

— Он сказал, что будет ждать меня в холле этого отеля, а где он остановился — мне неизвестно.

— Но вы ведь спустились на лифте сверху?

— Мне надо было повидаться с одним знакомым. К господину Яманэ это отношения не имеет.

— Кажется, вы владелица японского ресторана. Позвольте узнать: где он находится?

— Где находится?.. —

Женщина явно тянула время. — В Макао.

— В Макао? — удивлённо переспросил Морита.

Воспользовавшись его минутным замешательством, женщина извинилась и пошла прочь.

ГОСПОЖА ХАЦУКО И ПИТЧЕР ЯМАНЭ

Хацуко Идохара, завершив туалет, села в кресло и закурила. Когда к ней в номер постучалась Курата и сообщила неприятную новость о репортёре, она как раз заканчивала наматывать на кимоно широкий пояс оби. Хацуко собралась было переодеться в европейский костюм, чтобы не привлекать внимания, но, подумав, что это займёт много времени, решила остаться в кимоно, тем более что оно было неяркой расцветки. К тому же цвет морской волны очень ей шёл, подчёркивая тонкие черты лица, свидетельствовавшие о благородном происхождении.

После войны её отец — бывший вице-адмирал — занялся бизнесом, но неудачно, и в юные годы Хацуко не раз испытывала нужду. Именно тогда к ней посватался Идохара, который в то время обладал уже значительным капиталом. Жизнь её разом переменилась, и ничто уже не говорило о стеснённых обстоятельствах, в которых она до этого находилась. Лишь грустная тень, изредка набегавшая на её лицо, напоминала о прошлом, но это лишь подчёркивало его благородные черты.

Выкурив сигарету, Хацуко поднялась с кресла и окинула взглядом комнату: двуспальная кровать не убрана, повсюду разбросаны мелкие предметы дамского туалета, рядом с которыми лежали вещи, вне всякого сомнения, принадлежащие мужчине. Недалеко от двери стояли три чемодана, битком набитые туалетами. Хацуко взяла ключ, вышла в коридор и заперла дверь своего номера. У лифта ей низко поклонился бой-китаец.

…Хацуко вышла из отеля, села в ожидавшее её такси и, когда оно тронулось с места, обернулась назад, чтобы удостовериться, не увязался ли за ней кто-нибудь. Больше всего она боялась, что её выследит настырный репортёр из спортивной газеты. Остановившись у одного из отелей, она вошла внутрь, некоторое время там находилась, потом вышла наружу и села в другое такси, указав на этот раз шофёру настоящий адрес. По обе стороны улицы, по которой они ехали, высились большие дома. Первые этажи сплошь занимали ювелирные, мебельные и мануфактурные магазины.

Хацуко остановила машину у японского ресторана, который, судя по вывеске, назывался «Миюки», и по лестнице, устланной ковровой дорожкой, поднялась на второй этаж.

— Добро пожаловать, — приветствовала её девушка в японском кимоно, как только Хацуко отворила дверь в зал. — Прошу вас сюда.

Хацуко, видимо, здесь уже знали и сразу же провели в отдельный кабинет, где ей навстречу поднялся широкоплечий мужчина.

— Извини, что заставила тебя ждать, — сказала она, усаживаясь напротив. — Курата сообщила мне, что тебя узнал репортёр из спортивной газеты.