Зарубежный детектив
Шрифт:
Жардэ отметил про себя, что забыл вызвать экономку, и поднялся из-за стола:
— Благодарю вас. На сегодня хватит. Подпишите, пожалуйста, ваши показания.
Он повернулся к молодому инспектору, закладывавшему чистый лист бумаги в машинку:
— Пригласите мадам Делакур, — попросил он.
Дидье Корес, совершенно очевидно, не был тем, кого искал Жардэ. Но его рассказ, хотя и не продвинул расследование, помог выяснить, что господин Делакур лгал, утверждая, будто не имел никаких контактов с Жюльеном Комбрэ в течение шести месяцев,
Высокая, красивая, еще стройная дама в костюме из легкой белой ткани, простого покроя, слишком элегантном для этого случая, как бы напоказ, светлокаштановые недлинные волосы, безукоризненно уложенные наверняка одним из лучших парикмахеров города, мадам Делакур была к тому же обладательницей длинных ухоженных рук и рассеянноблизоруких глаз. «Ей бы надо носить очки, чтобы не оступиться!» — подумал Жардэ, стараясь расслабиться.
— Мадам, — обратился он к вошедшей, — мне хотелось бы услышать от вас о Кларе Мерсье.
— О Кларе Мерсье?
— Именно. О девочке, которая проводила каникулы у вас в имении в Алжире более десяти лет назад.
Она заколебалась, показывая, что вспомнить стоит ей усилий.
— Мы не видели ее более десяти лет, это все, что я могу вам сказать. И не имели о ней никаких известий.
— Но ведь это вы отвозили ее обратно во Францию после прерванных каникул, если мои данные верны?
— Да, действительно я.
— И вы вернули девочку ее семье?
— У Клары не было семьи. Она жила в сиротском доме в Фонтенбло, которым занималась сестра мужа. И та взяла на себя все дальнейшие хлопоты о девочке, когда мы переехали во Францию.
— Позвольте мне, мадам, выразить свое удивление… скажем, вашим некоторым безразличием по отношению к ней. Девочкаподросток, примерно одного возраста с вашей племянницей, проводит несколько недель в ваших алжирских владениях, вы отвозите ее обратно и потом…
Дама выпрямилась, и комиссару показалось, что глаза ее потемнели, а голос стал суше:
— Потом, господин комиссар, были беспорядки, убийства, смертоносная война, каждодневная тревога, расставание с имением и переезд во Францию. Переселялись в спешке. Конечно, тому, кто не пережил этого, трудно представить…
Жардэ уловил легкую слабинку в великолепии этой женщины, превосходно владевшей своими нервами и разыгрывавшей на удивление комедию точно такую же, как ее муж несколько дней назад, но в ином регистре. Тот выступал в образе эдакого благородного отца семейства, популярном в парижском театре «Одеон» в 20е годы, она — в роли наивной стареющей инженю. Комиссар испытал бешеное желание выложить на стол свою козырную карту, чтобы окончательно смутить даму, но сдержался: финальный акт пьесы будет разыгран труппой в полном составе всего через несколько часов.
— Разумеется, мадам, разумеется. Полагаю, что сведения, которые я желал бы получить о Кларе Мерсье, мне
— Понятия не имею, комиссар. Вот уже много лет, как она больше не занимается этим сиротским домом. Впрочем, его уже закрыли. Золовка сейчас в Великобритании и известила нас, что продлит свое пребывание там еще на неделю.
— Вы говорите, что ничего не слышали о Кларе Мерсье, и тем не менее знаете, что ее сиротский дом закрыт.
«Какая актриса!» — восхищенно подумал Жардэ, когда дама ответила ему, улыбнувшись, с точно рассчитанной долей иронии:
— Моя золовка занимается теперь торговлей древностями. И сообщила мне как-то, что сиротский дом святой Женевьевы закрылся. Вот и все.
— И вы не поинтересовались в этот момент, что сталось с Кларой Мерсье?
— Нет. Не в большой степени меня занимает, куда идут суммы, которые я ежегодно вношу на различные благотворительные цели.
— То есть приезд Клары Мерсье к вам в имение, в Алжир, означал для вас благотворительное деяние?
— Нечто в этом роде, да.
Комиссару стоило невероятных усилий сдерживать закипавшую в нем глухую ярость.
— Благодарю вас. Последний вопрос: какие отношения были у вашей племянницы Анжелины с Лакдаром Гарибом?
Лишь легкое подрагивание рук свидетельствовало о том, что вопрос привел женщину в замешательство:
— Он был предан ей как сторожевой пес. Лакдар родился в имении, он же обнаружил тело моей племянницы после нелепого несчастного случая, стоившего ей жизни.
Он умолял нас забрать его с собой, когда мы покидали Алжир. Это вызвало кое-какие проблемы с администрацией, но мой муж сумел все уладить.
— И что же с тех пор?
— С тех пор он в доме — человек на все случаи. Думаю, что он любит нас.
Жардэ отметил про себя, что она не добавила: «И мы его тоже любим». Он встал, перечитал показания, протянутые молодым инспектором, и дал подписать мадам Делакур.
Отпрянув, она было открыла рот, по ничего не сказала. «И впрямь ей надо бы носить очки», — снова подумал Жардэ, когда женщина склонилась над бумагой. Роспись ее — похожий на вензель росчерк — тоже претендовала на элегантность.
Приглашенный несколько минут спустя хозяин Гренуйер прежде всего отказался сесть и обратился к Жардэ, правда, не так уверенно, как во время предыдущей встречи:
— Господин комиссар, должен вам заявить решительный протест. Вот уже несколько дней, как моя семья и я подвергаемся настоящему преследованию с вашей стороны и со стороны ваших служб. Ни с того, ни с сего вы врываетесь в мой дом, устраиваете моей матери, пожилой женщине, допрос — именно допрос, не возражайте! — и притом весьма неприятного свойства, заставляете ее пребывать в ожидании вашего благоволения в этом неуютном помещении, и все это по совершенно непонятным для меня причинам. Каждый гражданин имеет право на уважение его свободы, и, если понадобится, я напомню вам об этом надлежащим образом!