Заря и Северный ветер. Часть I
Шрифт:
– В моей семье так принято.
– Вы что, сектанты? – брякнула Ира.
Александр рассмеялся, и она прыснула – действительно, она сморозила глупость.
– Ты можешь называть меня Сашей.
– Если ты перестанешь всё время называть меня Ириной.
– Идёт. Рад, что мы помирились. Как и обещал, я не буду провожать тебя до дома, чтобы ты не волновалась, что за тобой увязался какой-то маньяк. Но, если ты не против, Ира, могу я как-нибудь позвонить тебе?
– Ты можешь найти меня в Розетке, – она достала телефон.
– Я не сижу в соцсетях. К сожалению, на это не хватает времени.
– Теперь я буду думать, что ты киллер.
– У тебя отличное чувство юмора, – усмехнулся Саша. – Я буду рад, если ты дашь свой телефон, и мы, как-нибудь погуляем в парке, выпьем кофе.
– Ну ладно… – неуверенно протянула Ирина.
– Что-то снова не так? – встревожился он.
– Ты просто так странно говоришь… ну, как в кино.
Молодой человек только развёл руками. Сохранив в телефоне её номер, он поблагодарил Иру, попрощался с ней и побежал в обратную сторону. Какое-то время она со смешанными чувствами смотрела ему вслед. Но, решив, что всё само собой разъяснится, повернула в магазин.
Поднимаясь на третий этаж с режущим ладонь тяжёлым пакетом, Ира вспоминала, как с гордостью тратила свои первые, как ей тогда казалось, большие деньги на продукты. Тогда она по ночам или после пар подрабатывала санитаркой в больнице. На первую зарплату Ира купила кучу сладостей, чипсы, кофе, сгущёнку, колбасу и первые свои духи, дешёвые, кажется, с запахом сирени или ландышей. Предвкушая бабушкино удивление, она вдохновлённо подымалась по этой лестнице и чувствовала себя такой взрослой и важной. Но дома услышала ворчливое: «Накупила говна-то!» И снова почувствовала себя виноватой и неудобной. Бабушке было непросто растить Ирину: чтобы собрать внучку в школу, а потом и в колледж, она в свои пенсионные годы вынужденно работала то посудомойкой в кафе, то дворником и уборщицей подъездов.
Всё это Ира вспомнила из-за него, он растравил душу своей болтовнёй о семье. Но она не могла сердиться на Александра, почему-то ещё при первой случайной встрече он всколыхнул её сердце. И она понимала, что, даже сомневаясь, будет тянуться к нему. И не только потому, что на неё впервые обратил внимание такой парень, но и потому, что никто никогда с ней так не разговаривал. Уважительно и осторожно, даже немножко старомодно. Ей хотелось пойти за его сильным и чутким голосом.
Весь вечер, заучивая меню, она поглядывала на экран телефона, боясь пропустить его сообщение. Но оно так и не пришло. На следующий день от Александра так же не было вестей, ужинать в «Клубок» он не пришёл. Ира, боясь, что неверно продиктовала цифры, порывалась написать сама, но опускала руки – его номера у неё не было.
В конце недели, когда в свой выходной Ира лежала на кровати и лениво читала книжку, на дисплее загорелся квадратик: «Ирина, утки голодные!» Сердце её радостно встрепенулось! Девушка старалась придумать какой-нибудь оригинальный ответ, но от волнения только набирала и удаляла слова. Телефон завибрировал от входящего звонка, и она, стараясь держаться спокойно, произнесла:
– Да?
– Ирина, мы должны спасти уток от голодной смерти! – серьёзно отрапортовал Александр.
– Надеваю свой лучший супергеройский костюм и лечу на помощь! – нашлась
– Тогда жду тебя на набережной, – рассмеялся Саша. – Через сколько будешь?
– Минут сорок-пятьдесят. Костюм не глажен!
– Жду.
– Хорошо.
– Очень рад слышать твой голос…
– И я, – смутилась Ира. – Я скоро буду.
Она сбросила звонок и ринулась к шифоньеру. Вынув из него чёрное короткое платье с выпускного, она приложила его к телу – слишком нарядно. Достала джинсовый сарафан – в нём он её уже видел. «Так… В чём люди спасают уток?..» – шептала Ира, перебирая свой скудный гардероб. В самом конце на плечиках Ира нашла ситцевую бледно-жёлтую юбку с вышитыми зелёными веточками. Кажется, бабушка сама её шила, когда маме было примерно столько же, сколько ей сейчас. К юбке она подобрала короткую бордовую футболку с эмблемой любимой Вольмы. Чуть подкрасив глаза тушью, Ира расплела волосы, разделила их пробором, из двух передних прядей сплела две косички, завела их назад и закрепила заколкой на затылке.
Спускаясь от метро к набережной по бетонной пологой лестнице, Ира смотрела на Сашу. Он стоял спиной к дороге и, облокотившись о каменный парапет, провожал взглядом речной трамвайчик, в хвосте которого с цветными воздушными шариками стояли молодожёны. Ветер чуть шевелил его золотистые от солнечного света волосы. Саша, хмурясь, напряжённо что-то обдумывал, поэтому не услышал, как она подошла.
– Привет! – взволнованно поздоровалась девушка.
Он едва заметно вздрогнул и, узнав Иру, расплылся в какой-то напускной улыбке.
– Привет! Смотри, что у меня есть, – он протянул ей что-то круглое в бумажном пакете.
Ира открыла его и увидела поджаристый круглый хлеб. Она прикрыла глаза и вдохнула мягкий пшеничный аромат.
– А можно мы спасём сначала меня?
Саша рассмеялся, и стал ещё красивее, он весь как будто бы светился.
– Ну, конечно! Я тебе привёз. Угощайся.
Ирина отломила хрустящий кусочек.
– Боже, как вкусно! – восторженно пробормотала она, жуя, – Где ты его купил?
– Мама испекла, – гордо ответил Саша, ему была приятна похвала Иры. – У неё особый талант.
– Я никогда в жизни не ела хлеба вкуснее! Повезло тебе!
– Да. Но наслаждаться, как в детстве я им уже не могу.
– Почему?
Саша задумался над ответом.
– Ну, скажем так, – наконец собрался с мыслями он, – мы взрослеем, и вкусы наши неизбежно меняются.
– Но это же мамин хлеб, – выпучив глаза, приподняла пакет Ира.
– Да, – весело улыбнулся Саша. – Но, к сожалению, с возрастом просыпается другой голод, и даже мамин хлеб не способен его утолить.
Ира непонимающе сдвинула брови.
– Ты так говоришь, как будто тебе семьдесят лет!
– Чуть поменьше, – подмигнул Саша и сменил тему, жестом приглашая спутницу пройтись по мощёной дорожке. – Ко всему прочему, из-за работы не могу часто видеться с семьёй.
– Она живёт не в городе? – поинтересовалась Ира, ступая рядом и не отрываясь от хлеба.
– В деревне. У них там что-то вроде своей фермы. Но я давно живу отдельно. А ты?
– Я? – переспросила Ира, глядя, как ветер уносит в небо связку пёстрых шариков. – Одна. Родителей навещаю редко.