Заря востока
Шрифт:
Дело в том, что отец Томас, к счастью, оставил ключ в двери, в замочной скважине снаружи. Мальчик точно это знал. Он увидел кончик ключа в замочной скважине.
«Ну, погоди, отец Томас! Патрика запертые двери не остановят!», – усмехнулся мальчик.
Порывшись в карманах, Патрик нащупал нитку с иголкой. Он выпросил их у одной пожилой белошвейки*2. Патрик всё собирался починить свою рваную одежду, но было недосуг.
Сделав петельку из нитки, он накинул её на кончик ключа, торчащий в замочной скважине. Работа эта была очень кропотливой, и Патрику пришлось попотеть.
36
Наконец, после нескольких неудачных попыток, мальчику удалось накинуть петлю на ключ. Надёжно закрепив ключ, с помощью нити, которая, к счастью, оказалась очень прочной, Патрик намотал её концы на деревянную ложку. К счастью для Патрика, за посудой, из которой ранее, мальчик ел похлёбку так никто и не пришёл. И вот теперь, ложка ему очень пригодилась.
Овязав концы нити с двух сторон ложки, мальчик начал медленно поворачивать ложку вокруг своей оси. Сначала у Патрика ничего не получалось. Ключ не хотел поворачиваться, и всё тут! Он изо всех сил натягивал нить, и всё впустую!
Патриком овладело отчаяние. «Неужели ничего не получится?», – подумал он. Мальчик порядком устал, его лоб даже взмок от
напряжения.
«Ну ладно, попробую ещё раз! Если не получится, брошу!», – решил он. Немного отдохнув, Патрик вновь взялся за дело, стараясь приложить все свои силы. Мальчик не поверил своим ушам, когда, наконец, услышал лязг поворачивающегося ключа. Патрик осторожно толкнул дверь, и к его радости, она открылась.
«Ай, да я молодец!», – улыбнувшись, прошептал мальчик. Вытащив ключ из замочной скважины, смотав нить, и спрятав всё в карман, Патрик осторожно, со свечкой в руке, выглянул из-за приоткрытой двери,
В коридоре не было ни души. «Наверное, монахи десятый сон видят!», – подумал он. Осторожно на цыпочках, Патрик крался по пустому коридору. Он направлялся к подземному ходу, который обнаружил ранее. Теперь он хорошо запомнил дорогу. Мальчик собирался узнать, куда же ведёт ход.
Патрику повезло, он без приключений добрался до входа в подземелье. Мальчик долго не решался зайти туда, ему было страшно, но переборов все свои страхи, он решительно шагнул вперёд. Ход был в неплохом состоянии, видно было, что монахи недавно ремонтировали его, хотя не всё успели сделать, кое-где осыпалась штукатурка, и торчал старый кирпич.
Вдруг, мальчик услышал тихие голоса. Один из них принадлежал отцу Антонию, а вот голос другого человека, мальчик не знал, однако от этого голоса его почему-то бросило в дрожь.
Вскоре, Патрик сообразил, что голоса доносятся из-за стены, недалеко от которой, он остановился. Тихонько подойдя к ней поближе, и посветив, мальчик обнаружил старую деревянную дверь, которая была завешена гобеленом*3.
Осторожно отодвинув пыльный гобелен, мальчик чуть не выдал себя. От старой ткани в воздух взвились клубы пыли, и Патрик изо всех сил зажал себе нос, чтобы не расчихаться. Когда пыль улеглась, он приник
к замочной скважине двери.
Это была келья настоятеля. На столе горели
Он увидел отца Антония, забившегося в угол. Рядом с ним стоял
37
черноволосый мужчина, в руках у него блеснуло лезвие стилета.
«Покайся, Ричард! Смирись и покайся перед Господом в своих тяжких грехах!», – дрожащим голосом произнёс отец Антоний.
«За свою жизнь, падре, я слишком много, и поверьте, искренне, каялся и молился. И что же, Господь услышал меня? Нет! Он лишил меня всего, что принадлежало мне по праву! Это я наследник богатств де Комбс! Я! Я должен был по праву владеть землями сэра Роберта, гореть ему и его отцу в аду! Я никогда не смирюсь и не прощу!», – со злобой произнёс мужчина.
Патрику хотелось увидеть его лицо, но, к сожалению, он стоял спиной к мальчику.
«Одумайся, сын мой! Ты говоришь страшные и греховные слова! Гордыня и злоба обуяли тебя! Подумай о гиене огненной!», – прерывающимся голосом произнёс настоятель.
Ричард расхохотался. От этого хохота, у Патрика сердце ушло в пятки.
«Гиеной огненной меня пугаешь, отец Антоний? Да вся моя жизнь, это ад!
Вот что, некогда мне с тобой лясы точить! Если хочешь жить, говори, где мальчишка! Он наверняка здесь, больше ему деться некуда.
У него есть вещь леди Розалинды, которая мне нужна. А чтобы ты поверил, что я не шучу, я скажу тебе, что ей она уже никогда не пригодится, я собственноручно всадил ей в сердце, вот этот стилет», – усмехнувшись, произнёс Ричард, поигрывая лезвием стилета перед лицом отца Антония. На его правом мизинце блеснуло кольцо с изумрудом.
От ужаса настоятель отшатнулся, и сотворил крестное знамение.
Патрик же собрал всю силу воли в кулак, чтобы не закричать. Ему пришлось зажать себе рот обеими ладонями.
«Ну вот, теперь ты, падре*4, знаешь, что со мной шутить нельзя! Времени у меня мало, а потому не зли меня, падре, а отвечай, где мальчишка, и будешь жить!», – прошипел Ричард, приставляя стилет к горлу отца Антония.
«Он в твоей бывшей келье!», – просипел настоятель, и вдруг, схватившись за сердце, осел на пол. Ричард похлопал его по щекам, пощупал пульс на шее, и пробормотал: «Сдох! Жидок, оказался на расправу,святоша!».
И тут, Ричард обернулся в сторону Патрика. Мальчик хорошо разглядел его смуглое лицо со шрамом, с чёткими, словно выточенными чертами, и большими чёрными глазами.
От ужаса, Патрику показалось, что его сердце вот- вот остановится. Мальчик старался не дышать. Он начал потихоньку пятится прочь от двери, а потом побежал по переходу со всех ног по ходу, словно за ним гнались все демоны преисподней.
Он сам не помнил, как оказался внутри старого обветшалого заброшенного колодца. Именно туда привёл его подземный ход из монастыря. К счастью, колодец был не глубоким. Собрав последние силы,
38
мальчик вскарабкался по колодезной стене, цепляясь за выступы, и вылез наверх. Кажется, какое-то время он лежал на земле, возле колодца, а затем встал, и, пошатываясь, побрёл куда глаза глядят.